Учитель истории

И, наконец, третья проблема… Хотя какая это проблема? Лес рубят — щепки летят… Ну, понятное дело, взрыв на собственной, хоть и островной территории, без ущерба не бывает. Еще хуже с обратной волной. Вот у американцев ее вроде нет, или совсем мала, а у нас пока не получается; ну, понятное дело, у любого оружия должна быть отдача, наука требует жертв. А сколько у нас и сколько у них денег выделяется?

В итоге. Стратегия верна — только вперед. В то же время проблемы есть, да все они решаемы, превалирует прежнее мнение — еще больше увеличить мощь заряда, … по примеру «условного» врага, для борьбы с общим врагом — международным терроризмом…

Малхазу Шамсадову до этих военно-политических тусовок, иль разборок, дела нет, для кого-то он очередной статист, спутник свиней, и до его трагедии дела никому нет — его итог ясен, он попадет в волну. И хотя его идея в принципе не реальна, да других вариантов нет, и он хочет использовать этот, вроде бы тоже утопический шанс, — попасть не под волну, а на ее уходящий гребень.

Примерный срок следующего, последнего для Ивана Степановича, Малхаза и свиней «полигона», известен, и сам Степаныч это подтвердил, да проблема в другом — в какую сторону попытаются направить волну.

Если на северо-восток, в сторону Аляски, то конец: аккумулятора надолго не хватит в приполярной ледяной воде, тем более, что зима практически наступила. Если «пульнут» в направлении Японии — тоже беда, и что еще страшнее — застрянешь где-нибудь возле Курил или Сахалина в территориальных водах России и туда спасатели не сунутся. А вся надежда на них, на спасательный жилет Томаса Ральфа, на котором при промокании срабатывает спутниковый маячок.

Счастье, если удар направят в сторону той же зажравшейся Калифорнии, и еще лучше — на Гавайские острова. В той стороне и вода потеплее, и океан ничейный. И будто все остальное ерунда — главное, вектор удара ждет, как жребия, Шамсадов информацию из Москвы, гадает, куда ляжет курс. А ее все нет, или он не может распознать, ведь не все раскодировать у него получается.

А эти последние дни, в отличие от остальных в неволе, просто летят; Малхаз нервничает, сердце болит, да Степаныч рядом:

— Ты когда-нибудь таким костюмом аквалангиста с подогревом пользовался? … Надо потренироваться, ночью, чтоб не заметили.

Две ночи подряд вместо бункера в океан Шамсадов погружается. И конечно, тренировка нужна, полезна, но и до, и после страх перед водой, перед этим бездонным леденящим мраком не прошел, наоборот, еще больше усилился. А Степаныч не отстает, по-воински, на время заставляет Шамсадова костюм самостоятельно надевать, и снова и снова погружаться.

— Да-а, — защищаясь от ветра, пытается прикурить Степаныч, — Костюм уж больно велик… Пожалуй, это к лучшему… Напялим на тебя побольше моих шерстяных вещей, обмотаем полиэтиленом, а сверху костюм… А то батарей всего на двенадцать-пятнадцать часов хватает, в лучшем случае… И на голову хоккейную каску Андрея надо надеть, на первом этапе не помещает. Лишним весом не будет, твой спасательный жилет на сто двадцать килограмм, ты сам и полсотни не весишь. Придется от берега с грузилом плыть.

Иван Степанович не меньше Шамсадова занят, вдруг какое-то чучело из тряпья стал шить:

— Твой муляж на «полигон».

Мурашки поползли по телу Шамсадова, все в натуре представляет он, все больше и больше нервничает, боится, и главная напасть, сердце еще сильнее болит, и никакие микстуры не помогают, расслабиться не удается. А в сети полный кавардак, и, как понимает Малхаз, сами военные против столь резкого увеличения мощности заряда, а откуда-то издалека поступает команда — «исполнить». И даже в сеть заходить не надо — над самим островом витает дух беды, та высокая степень напряженности, готовая разрушить этот хрупкий мир. И вроде остались считанные дни, а Малхаз по исходящей информации догадывается — командир гарнизона неожиданно отбывает с острова. Степаныч подтверждает это:

— Крысы бегут.

— Тоже жид? — не сдержался Масхадов.

— Хуже, перерожденец — из комсомола в дерьмократы. Папа в Генштабе, а сынок — сопляк, в тридцать четыре года генерал-майор. Еще один успешный «полигон» и, небось, маршала получит… На подлодке уплыл. Гад.

— Худо дело, — озаботился Шамсадов. — Степаныч, Вам надо того, к семье.

— Надо, а на чем? … Мое дело хуже твоего. Я на службе, и бежать с поста не имею права, не привык… А твое дело иное — будь начеку. Я в комендатуру.