Учитель из Меджибожа

Я хочу рассказать о подвиге советского офицера, свидетелями которого были и другие жители нашего села Николаевки Ростовской области.

Это было в 1943 году, зимой. В нашем селе расквартировалась немецкая часть. Как и все немцы, они с нами жестоко расправлялись. В квартире у Ульяны Ильиничны, село Николаевка Ростовской области, стояло несколько немцев. Среди них один, который хорошо говорил по-русски и называл себя Эрнстом. Эрнст успокаивал нас, говорил, что никто из жителей не пострадает. Так оно и получилось. Никто из жителей не пострадал тогда, когда в селе был Эрнст. Он имел влияние на немцев. Кроме того, благодаря ему, люди были ограждены от грабежа и разбоя других проходящих частей, а также и от полиции. Так он подчинил их своей власти.

Вскоре, как только Эрнст познакомился с людьми и вошел с ними в контакт, начал проводить беседы. Немецкие газеты и радио сбивали с толку людей, мы не знали, что делается по ту сторону фронта. В беседах рассказывал о разгроме немцев под Сталинградом, о том, что настало другое время, что русские перешли в наступление, что победу обязательно одержат русские, что скоро и наши районы будут освобождены.

Он умел так красочно и убедительно рассказывать, так просто доказать о непобедимости Советской Армии и социалистического строя, что мы с нетерпением ждали возвращения наших отцов и братьев. Из его бесед узнали о ходе событий. Со слезами на глазах слушали его беседы. Слушать правду в такое время было большое дело, и для этого нужно было большое мужество со стороны Эрнста. Он призывал нас быть бдительными, любым способом не уходить с немцами, не верить немецкой пропаганде, будто русские жестоко расправляются с теми, кто остался на оккупированной территории. Много и других советов он давал, нужных и важных.

В лице Эрнста я увидела нашего друга. Мы уверовали в скорую победу и наше освобождение. Многие были сбиты с толку немецкой пропагандой и ложью русских провокаторов. Эрнст умел опровергать их, в пух и прах разбивая геббельсовскую пропаганду. Эрнст стал бесстрашным агитатором. Однажды он вел беседу в одной из хат. Ему стало жарко. Он расстегнул немецкую куртку — и что же я увидела? На нем была советская коверкотовая офицерская гимнастерка и широкий ремень со звездой на пряжке. Очень радостно было смотреть на все это, что так напоминало русское, дорогое, близкое. Вот тогда я поняла, что Эрнст наш родной человек и что он в тылу у врага по заданию.

Таким я его запомнила на всю жизнь.

Эрнст пользовался доверием у некоторых немцев. С этим доверием умел открыто и бесстрашно нести людям правду о нашей родной партии. Особенно хорошо обрисовывал он нам жизнь после победы над гитлеровской ордой. В условиях оккупации Эрнст был символом надежды на скорую победу. Иногда в беседах со мной Эрнст говорил: немцы начинают задумываться и задавать мне вопросы, что будет дальше. Кто, по-твоему, одержит победу? Они все больше пристают ко мне, чтобы я рассказал, как русские обращаются с военнопленными. Он просвещал немцев. Одним словом, Эрнст зарекомендовал себя с наилучшей стороны.

Мы его полюбили. Моя мама Мария Васильевна говорила: „Дай бог этому немцу доброго здоровья и долгих лет жизни!“ Мы остались на всю жизнь ему благодарны. Он спас моего брата Васю от гибели. Просто вырвал его из рук смерти. Ныне мой брат Василий Максимович жив, у него своя семья. Работает на одном из заводов города Таганрога.

Кто же такой Эрнст? Этот хороший немец? Ведь он жив в настоящее время! Я его нашла спустя 18 лет после нашей встречи!

Настало время, когда немцы, стоявшие у нас в деревне, собрались в дорогу, вместе с ними уезжал и Эрнст. Перед отъездом Эрнст мне говорил: „Клава, обещай, что ты выполнишь одну мою просьбу, тебе одной доверяю очень секретное дело. Об этом даже родная мать не должна знать“. Я обещала, что выполню все, если даже это будет стоить мне жизни. Эрнст вручил мне два письма. Одно письмо было адресовано в Москву, в штаб РККА, другое — в штаб Юго-Западного фронта. Из этих писем я узнала, что он за человек, что он советский офицер, что он не немец, только умел хорошо говорить по-немецки, и узнала его настоящую фамилию. В письмах он писал, какую работу проводил, при каких обстоятельствах очутился у немцев. Не все я запомнила. Под письмами стояла подпись: лейтенант Илья Исаакович Френкис, военный переводчик.

На всю жизнь запомнила я этого человека и его настоящую фамилию.

Все годы после войны ломала себе голову — как найти его, как узнать, жив ли этот бесстрашный офицер… И если да, то как его найти?

Откуда он, я не знала. И тут произошло чудо!