Учитель из моих кошмаров

Умом я понимала, что все еще нахожусь в шоке, и вскоре меня накроет так, что земля пошатнется под ногами. Но пока я могла ходить — я ходила, говорила и даже улыбалась. Правда для этого приходилось мучительно долго вспоминать, какие мышцы на лице необходимо задействовать. Но всё это мелочи.

Я должна была доиграть этот спектакль.

Следующая пара проходила на третьем этаже, и вел ее Горецкий. И, наверное, это была одна из причин, почему я не осталась загибаться в своей комнате, а пришла в универ.

Мне было жизненно необходимо заглянуть в серые глаза и увидеть там то, что либо вытащит меня на поверхность, либо камнем утянет на дно.

Я всегда мечтала сыграть в русскую рулетку.

* * *

Руслан как всегда был на высоте.

Начищенные дорогущие ботинки. Роскошный итальянский костюм. Белоснежная рубашка, оттеняющая легкий загар. Плечи, от одного взгляда на которые бросало в жар. Уверенные неторопливые движения. И взгляд, прошивающий насквозь.

— Прошу прощения за опоздание, — низким голосом выдал Горецкий, откладывая кожаный портфель и окидывая притихшую аудиторию насмешливым взглядом.

Он не просил прощения. И не жалел ни о чем.

Сжав в ладони ручку, я медленно опустила голову.

Я ненавидела себя за то, как отчаянно дернулось мое сердце при виде Горецкого.

Я до последнего не хотела верить в то, что влюбилась в это чудовище.

Он ведь просто использовал меня.

— Начнем с повторения последней темы, — достав ноутбук, проронил Руслан Александрович.

Я подняла глаза, украдкой изучая невозмутимое лицо Горецкого.

Он ничего не знал о вчерашнем. Не знал, что его друга нет в живых.

Мне стало нехорошо.

— Рассмотрим одну из моделей рыночной экономики, — монотонно продолжил Горецкий, включая ноутбук.

Я сглотнула вязкую слюну.

Боже, что я здесь делаю?

Руслан же просто-напросто убьет меня, если узнает, что я натворила вчера.

— Аронова, к доске.

Вздрогнув, я наткнулась на изучающий жесткий взгляд.

Черт.

Тело вмиг перестало слушаться меня.

— Вы не готовы, Аронова? — высокомерно изогнул бровь Горецкий. — Или вам нужно время на то, чтобы поправить свой макияж?

Одногруппники тут же заржали, светясь от удовольствия. Им нравилось, как Горецкий унижает меня.

Чувствуя, как проваливаюсь в темную пропасть, я посмотрела Горецкому в глаза.

— Я не готова, — глухо ответила я, подыхая от щемящей тоски.

Когда я успела придумать себе, что что-то значу для этого надменного мужчины? В какой момент я стала зависима от его горящего взгляда и редкой улыбки, переворачивающей всё внутри?..

Мой ответ неожиданно разозлил Горецкого.

— Я. Сказал. К доске, — практически прорычал он, резко поднимаясь из-за стола.

Я инстинктивно сжалась.

Забавно, но я все еще боялась своего преподавателя.

Притихшие однокурсники, открыв рот, смотрели на нас с Горецким. До них, наконец-то, дошло, что нас связывало гораздо больше, чем экономика.

Пиздец.

Теперь мне точно не было места в этой отмороженной группе.

С трудом переставляя одеревеневшими ногами, я подошла к учительскому столу.

Руслан хотел треша?

Окей.

Он его получит.

Мне больше нечего терять.

— Тяжелая ночь? — наклонил голову Горецкий, внимательно разглядывая мое лицо.

Его губы исказила пренебрежительная усмешка.

Он думал, что я провела ночь с Марком?

Идиот…

— Да, — тонко улыбнулась я и откинула капюшон толстовки так, чтобы были видны следы от мужских пальцев.

Вместе с разбитой губой и проступающим сквозь тоналку синяком на скуле это выглядело весьма однозначно.

Кадык на шее Руслана дернулся.

Не обращая внимания на остальных, он сделал ко мне стремительный шаг.

— Понравилось? — с ненавистью процедил он, жадно разглядывая мои синяки.

Из-за расширенных зрачков его глаза казались почти черными.

Мороз пробежал по коже.

Черт, как же они с Марком похожи.

— Не так, как ваши пары, Руслан Александрович, — вскинула я подбородок.

Пальцы Горецкого судорожно сжались, будто он с трудом сдерживался, чтобы не влепить мне пощечину.

Но мужчина быстро взял себя в руки.

— Рад слышать, — опустив ресницы, холодно проронил Горецкий и, отступив к столу, скрестил руки на груди. — В таком случае порадуйте и вы нас, Аронова. Напишите на доске признаки рыночной и плановой экономик.

Я издала хриплый смешок.

Господин учитель, наконец-то, вспомнил, что мы находимся в стенах универа, и на нас, не дыша, пялятся двадцать студентов-придурков?

— На примере какой страны? — безучастно поинтересовалась я, беря в пальцы мел.

Я перегорела. Во мне больше не было жажды знаний и желания доказать всем, что я лучшая студентка и достойна блестящего будущего.

Потому что у меня больше не было будущего.

Я забрала у человека жизнь.

Я… Забрала… У человека… Жизнь…

Мел треснул и посыпался на пол.

Я застыла, тяжело дыша.

Сука, неужели именно сейчас меня накроет осознание того, что я натворила вчера?

— Ты справишься. Продолжай, — подойдя ко мне вплотную, тихо проговорил Горецкий.

Широкая грудь коснулась моего плеча. Теплое дыхание скользнуло по волосам.

Я замерла, застигнутая врасплох.

— Ну же… — мягко прошептал Руслан, накрывая мою ладонь своею и вкладывая в нее новый мел.

Это неожиданно придало мне сил.