Учитель (СИ)

Время словно раздвоилось. Пытка, если судить по часам, продолжалась буквально три минуты. Но если руководствоваться ощущениями, то она длилась не меньше часа.

Тело, как и сознание, оказалось полностью опустошенным. Не осталось сил ни на размышление, ни на дальнейшее исследование интерфейса. Так что провалявшись минут пятнадцать, я благополучно заснул.

Правда ненадолго. Через несколько часов меня разбудила долбящая на весь двор музыка.

— Пусть луна нам светит ярко,

Обгоняем иномарку,

Везу девочку-бунтарку,

Я хотя бы не пешком, — орал в динамиках плаксивым голосом популярный певец. Нет, я и сам не против попсы, но не поздно же ночью!

Гребаный Петька-Лопата. Местный бандит мелкого пошиба, который мнит себя крутым авторитетом и время от времени устраивает вот такие ночные оргии, не давая спать целому району. Он живет в нашем дворе в доме напротив, поэтому орущая из распахнутых окон музыка, не встречая препятствий, долбит прямо в наши открытые форточки. И даже если полностью их закрыть, это не особо помогает. Хорошую музыкальную установку купил себе Петро. Качественную и очень громкую.

И, что самое противное, ничего не помогает. Ни вызовы полиции, ни жалобы в администрацию. Ненадолго замолкнув, через какое-то время музыка начинает звучать с еще большей силой. А вступать в открытый конфликт с бандитом жители не хотят. Боятся.

Я встал с кровати, оперся на подоконник, всматриваясь в ярко освещенные окна напротив. Там мелькали танцующие мужские и женские силуэты, доносились взрывы хохота. На балконе тлели огоньки зажженых сигарет. Курящих там было почти не разглядеть из-за света, выбивающегося из-за штор, но вот напротив лампы мелькнул женский профиль и сердце мое екнуло. Лера?

Ты тоже там? Или мне померещилось? Старательно протер глаза, всматриваясь вдаль. Но курящие, запульнув яркие огоньки сигарет ввысь, ушли в квартиру.

Вздохнул. Наверное, показалось. Не могла она быть там. Не той она породы!

Надо как-то уснуть. Завтра на работу.

А если так?

Спать!

Глава 3

Великие Отцы Твердыни не забыли своих верных сынов и от всей души отблагодарили нас за захват укрепрайона. Нам, всему нашему батальону, от которого осталось дай бог двадцать процентов явочно-списочного состава, назначили три дня отдыха, да по триста грамм дрянного спирта на рыло. Веселись, мужичина!

Вот и пили мы спиртягу, разбавив ее водой из луж, сидя в заливаемых дождем окопах. Потому что укрыться было негде. Потому что сидели мы в бывших вражеских окопах, а все их укрытия, все доты, капониры и переборки наши боги войны — артиллеристы разбомбили еще до начала наступления. Оставив нам только руины и полузасыпанные окопы. Которые мы, едва заняв и зачистив от остатков вражеских войск, принялись спешно восстанавливать — контратака была вполне себе возможна.

Так что, кое-как восстановив укрепления и натянув сверху плащ-палатки, наблюдая за весело бежавшим по дну окопа рыжим от глины ручьем, мы чокались алюминиевыми кружками и молча опрокидывали в рот огненную воду.

Веселились и отдыхали, как сказал наш политрук. Вон он, кстати, пьяный валяется в соседней луже. Заботливо укрытый шинелькой.

Где-то впереди лениво щелкали винтовочные выстрелы да бахали минометы, но нас это не интересовало — это свежие, ушедшие вперед части вели беспокоящий огонь по врагам Великих Отцов. А мы уже почти глубокий тыл, до передовой метров триста, мы резерв, забери нас Гнилая мать! Резерв! Наконец-то.

После очередной кружки Зикир, занюхав рукавом и зажевав краюхой хлеба, уже привычным мне маминым голосом сказал:

— Мить, я всё понимаю, но, похоже, тебе надо идти на работу.

Я открыл глаза, наблюдая, как мой боевой товарищ медленно превращается в родительницу:

— Встаю, встаю.

Мама выглядела плохо. Синяки под глазами, сами они тусклые, ноги в шлепанцах шоркают по линолеуму — сказывалась бессонная ночь. Это я, приказав импланту спать, дрых как младенец, а она мучилась. Бедолага. А ведь ей тоже на работу, тоже пахать с утра и до победы. И никто ее не уведет в резерв и не нальет триста грамм фронтовых.

Тьфу, всё еще думаю своим сном. Я потряс головой, прогоняя смутные образы Великих Отцов и задумчивого Зикира.

Пошвыркав кофе, бегом кинулся собираться. Потому как, если верить часам, безбожно опаздывал. Вот кстати, почему я постоянно по утрам не слышу будильник, и меня будит мама? Непорядок, надо с этим разобраться.

Вырвался из подъезда, привычно помахав Степанычу рукой, и со всех ног припустил на автобусную остановку. Если не успею на этот рейс, то следующий будет почти через вечность — через десять минут. А это чертовски поздно! Ледокол меня за такое опоздание съест вместе с портфелем.

Я подбегал к остановке, когда на внутреннем взоре всплыло сообщение:

Спринт. 350 метров. Получено 20 единиц опыта.

Ух ты! Тут еще и опыт дают. Ну совсем как в рпгешке! Значит нужно как-то качаться.

Запихнувшись с боем, с потерями в виде оторванной пуговицы на плаще, в автобус, и приткнувшись меж двух бабулек с сумками-тележками в руках, я вызвал интерфейс в надежде узнать подробности.