Учитель цинизма

– В замкнутой, конечно, не убывает, но кто тебе запрещает рассматривать открытые? Попробуй представить себе некую систему, в которой все процессы идут в обратном направлении. Развернутое – сворачивается, старое – молодеет и исчезает. Причем в обратном времени идут все взаимодействующие между собой процессы, а не какой-то один. Обязательно – все. Для короткого промежутка, например ничтожной доли секунды, это вполне реально. Но в таком случае обратное течение времени нет никакой возможности заметить. Информация сворачивается, и нельзя зафиксировать ее изменение, потому что нет мерной линейки. Наблюдатель, движущийся во времени обратно, не имеет никаких точек отсчета. Он молодеет вместе с миром и теряет всю накопленную информацию.

– Но если мы принципиально не можем зарегистрировать такой процесс, чем он может быть нам интересен? Чем его наличие отличается от его отсутствия?

– А, захотел практической пользы! Истину следует любить бескорыстно. Иначе она мстит. Она закрывается от охотников, и они стреляют друг в друга, потеряв ориентацию. Но мертвые встают. Пули влетают в стволы. Пороховые газы упаковываются в патрон. А отличие в том, что если есть некоторый трансцендентный разум, не запачканный ни в одном из процессов, этот Разум может ставить эксперименты – у него есть возможность отката назад. Продвинулся вперед на N шагов, посмотрел – выходит что-то не то. Откатил на N шагов. Внес кое-какие изменения в начальные условия, попробовал еще раз.

– Нет, что-то не срастается. Как это – внеси изменения в «начальные условия»? Да и нет ведь никакого трансцендентного разума.

– А ты почем знаешь? Он же не запачкан в доступной тебе информации. Он невидим, хотя и вездесущ.

Я встаю, собираю со стола чашки и несу их в раковину. Мою. Вытряхиваю окурки из тарелок и банок в мусорное ведро. Никто этого не замечает. Я, вероятно, и есть тот самый трансцендентный процесс, сворачивающий энтропию, мои действия неразличимы для пирующих философов.

Пытаюсь поймать мысль, пытаюсь включиться в разговор. Получается не очень. Обращаю внимание на зеленый фотоальбом, лежащий рядом с диваном. Поднимаю его и перелистываю. На фотографиях не лица друзей и знакомых, а какой-то текст.

Дима вдруг обращается ко мне:

– Возьми, почитай. Тебе будет небезынтересно. Это перевод одной английской книжки. Мне его принес Дьявол Оранжевых Вод.

– Грина, что ли, начитались? – скептически спрашиваю я.

– Грин тут ни при чем. Дьявол – мой приятель еще по физфаку. Он неплохо знает английский. А книжка прелюбопытная.

– О чем?

Аркаша криво ухмыляется.

– Ну конечно, о всемирном заговоре.

– Новейшие рецепты приготовления мацы из христианских младенцев?

– Нет, евреи как раз ни с какого бока.

– Ну тогда какой же это всемирный заговор?

Дима морщится.

– Ты бы хоть полистал, что ли. А то все твои язвительные замечания мимо цели.

– Слушайте, вы здесь сидите не знаю какие сутки. Занимаетесь этакой бодрой трансляцией клинического бреда. Я-то человек здоровый. Пока.

– Ну и нечем гордиться.

– И что же это за книга? Новая Библия?

– Я далеко не все понимаю, о чем там идет речь. Но ясно, что это очень серьезно. Стилистически перевод, правда, далек от совершенства. Дьявол никогда особыми талантами по этой части не отличался. Но по смыслу, я думаю, изложение вполне добротное.

Я открыл книгу на случайном месте и попробовал читать. Там были какие-то маловразумительные математические выкладки. Мои товарищи вдруг замолчали и с интересом уставились на меня. Потом Аркаша встал и отправился в ванную. Зашумела вода. Дима пошел на кухню ставить чайник.

На пороге он оглянулся.

– Спасибо за чашки.

Это было настолько на него не похоже, что я растерялся. Оказалось, что они оба готовы пожертвовать несколькими часами своего драгоценного общения, чтобы дать мне возможность прикоснуться к основам мироздания. О том, что я мог бы взять книгу с собой и почитать на досуге, речь не шла. Сразу было ясно, что такую, блин, драгоценность из дому не выносят. Впрочем, возможно, они просто устали и решили сделать паузу.

Аркаша вышел из ванной с полотенцем.

– Ты читай пока. А я посплю.

С этими словами он прошел в маленькую комнату и плотно прикрыл за собой дверь. Дима сел на диван и стал расстегивать рубашку.

– Ты перебирайся на кухню и читай сколько хочешь. Или сколько сможешь. Будешь уходить – просто прикрой дверь. А я прилягу. Мы действительно давно не спали.

Дима распахнул настежь форточку. Немного потоптался. Открыл еще и окно. Были уже первые заморозки.

– Не май месяц, конечно, но мы тут изрядно накурили, – бормотал он, ни к кому не обращаясь.

Я пошел на кухню. Дима выключил свет. Заполз под одеяло и буквально через минуту засопел.