Учитель – ученик

Старосте доставалось отдельно. Конечно же за дело. Оболиус видел, как чернела его аура, когда он оказывался рядом. Причем разговаривать этот мужик мог приветливо и улыбался по-доброму. Все время подходил и спрашивал, как живется на новом месте, как здоровье у господина Толлеуса. Только ученика искусника теперь так просто не обманешь: прекрасно видно, что гадкий человек и зла желает. Все бы ничего, можно было бы игнорировать этого назойливого мужика, но староста все время норовил то за руку взять, то по плечу потрепать. А после этого на коже оставалось черное липкое пятно. То есть не на коже, а на ауре, и пятно это тоже аурное, водой не смоешь, и увидеть может только тот, кто умеет.

Олитонцу приходилось корректировать свою ауру в таких местах, чтобы очиститься. Вроде и плохого ничего нет, и на следующий день чернота сама исчезает, но как-то гадко с таким ходить – как в грязи вывалялся.

В общем, староста «пачкал» ауру парня, а тот в ответ в прямом смысле слова пачкал штаны самому старосте. Это, конечно, не проклятие, которое работает стабильно и совершенно автономно, но дистанционно вызывать у жертвы одномоментное расслабление сфинктера у юного искусника иногда получалось. По крайней мере один раз, а в другой вредный мужик умчался со всех ног, оборвав речь на полуслове.

Увы, шалить доводилось редко. Все время съедала учеба и целительская практика – деревенские так и тянулись. Даже уже из соседних селений несколько человек приезжало – пронюхали. Особенно когда Оболиус придумал, как заговаривать зубы от боли. Сам придумал, по-чародейски. Может, ведьмы это делают по-другому, так что «заговаривать» – это неправильное слово: парень ничего не шептал. Просто заметил, какое влияние на ауру оказывают плетения старика, снимающие боль, и сообразил, как оказать такое же воздействие напрямую собственной аурой. Воздействие, правда, не такое сильное получалось, зато легче делать. Даже не так: плетение он еще не мог сформировать и толком привязать к ауре, получалось так себе, а сразу откорректировать ауру – мог.

К Маряше Оболиус тоже перестал ходить. Нравится она, слов нет. Первая красавица. Но опять-таки аура выдает ее отношение. Вроде и раньше ауры прекрасно видел, но только когда стал регулярно в них копаться, научился замечать некоторые детали и кое-что понимать. У деревенских ауры маленькие и простые. Может, не все ясно с первого взгляда, но большей частью. Пожалуй, олитонец счел бы себя великим знатоком аур, если бы не было Толлеуса и если бы он никогда не видел чародеев – там он вообще терялся.

По крайней мере на текущий день Оболиус мог распознать эмоции достаточно легко. И нет у Маряши золотого свечения, которое если не любовь, то хотя бы симпатия, а эта ее мелкая зыбь – самый натуральный страх. А раз так, то и удовольствия от общения с ней никакого.

Что с этим делать, парень не знал, поэтому просто отвлекался на другие заботы, которые совсем не ограничивались делами в деревне, ведь в замке каждый день поджидал Толлеус.

«Замок!» – Мальчишка усмехнулся. Теперь он не казался таким большим и таинственным. И дорога к нему превратилась в рутину. Вроде совсем недавно скакали туда вместе с Крепом, преследуемые волками, и сердце сжималось в крохотный комочек, подпрыгивая к горлу, а сейчас даже хочется, чтобы снова вдали раздался вой и блеснули злые красные глаза… Потому что ску-у-у-учно!

К слову, во время таких поездок, трясясь в такт лошадиным шагам, Оболиус каждый раз вспоминал идею построить голема и ездить на нем. Да не просто вспоминал, а прилежно трудился. Так что искусный Паук, собственноручно сплетенный из нитей, совсем скоро будет завершен. Он был бы готов уже давно, вот только работать с новыми нитями, которые могут менять свои свойства и которые так нахваливал Толлеус, оказалось непросто, и зачастую приходилось переделывать все, что ваял целый день. Но это все из-за нехватки опыта и знаний. Дело наживное, парень это понимал и, самое главное, видел у себя успехи.

Глава 3 Толлеус. Свои приоритеты