Учителя Гурджиева

Задайте мне еще один вопрос, мой юный друг, и только один. Я отвечу на него, а затем вы должны уйти, и да будет истина вашим проводником!7.

-- Шейх, где мне найти следующий след?

Он отвечает, не колеблясь:

-- Халеб, если хотите, Мохамед Мохсин, купец. Он будет вас приветствовать, -- Ишк Башад.

Глава 6.

МОХАМЕД МОХСИН, КУПЕЦ

Болезнь вынудила меня пробыть в Иерусалиме десять дней, хотя я хотел быть на пути в Алеппо. Недуг был обычным, которым страдают путешественники, не привычные к пище Среднего Востока, а поскольку я собирался путешествовать сушей, мне нужно было быть совершенно здоровым.

Моя вынужденная остановка дала мне возможность много читать. Я выбирал главным образом персидских авторов, которые мог читать в подлиннике, или где были хорошие переводы на английский. Я хотел понять, почему суфиев обвиняли в неоплатонизме, гностицизме и шаманизме. Признаюсь, я работал с большими неудобствами, потому что я мало был знаком с великими учителями суфиев, чтобы делать свои выводы. Достаточно ли я уверен в принятии решения, которое удовлетворило бы меня одного? И какое мне дело до того, что на суфизм повлияли неоплатоники? И все же, имеет ли значение, откуда пришли их теории?

Эти вопросы беспокоили меня, ибо я ощущал себя рискованно близким к тому, чтобы внести в данную ситуацию интеллектуальные или академические аргументы.

Источник материала, который я нашел с помощью дружески настроенногог ко мне книготорговца, включая Аль Газзали, Джалалуддина Руми и Фаридуддина Аттара -- химика.

Газзали, как считается всюду в мусульманском мире, возродил веру, и именно этот титул он и носит. Обнаружив в уме сомнения, он странствовал десять лет, пока их не разрешил. Полагаю, что его книги повлияли как на мышление св.Францизска, так и Фомы Аквинского. И в то же время -- он один из столпов мусульманской мистической философии. Его "Признания беспокойного верующего7, переведенные Баттом, в высшей степени волнующи. "Прежде всего я ищу, что же представляют из себя вещи в реальности, поэтому я без сомнения должен попытаться выяснить, что же такое знание в реальности7.

Его исследование было направлено к холодному анализу без излишнего академического многословия или интеллектуальных химер. Он искал, он отбирал и, самое главное, он переживал.

Цитирую его: "Откуда приходит, -- говорит сомневающийся внутренний голос, -- уверенность в восприятии себя? Наиболее могущественным чувством является зрение. Однако, когда оно направлено на тень циферблата солнечных часов, зрение видит ее неподвижной и полагает, что нет никакого движения. Затем, путем опыта и более глубокого наблюдения, через час, оно знает, что тень на самом деле движется, и более того, она не движется порывами, но постепенно и равномерно, бесконечно малыми отрезками таким образом, что она никогда не находится в состоянии покоя. И еще, зрение смотрит на солнце и видит, что оно размером с шиллинг, однако геометрический расчет показывает, что оно по размеру больше, чем Земля7.

Чтение Газзали вдохновляло меня, ибо его упорная борьба со своими сомнениями и интеллектом была описана так же ясно, как и основание каждого его решения. Я мог следовать за его рассуждениями и безупречной логикой и радовался его открытиям. Я мог бы легко принять эти открытия без доказательств, но добробные объяснения освежали мое сознание и давали возможность составить более простой курс через трясину собственных моих незрелых мыслей, эмоций и полуоформленных мнений, основанных на обусловленном мышлении.

Руми, мистик ХШ столетия, написал колоссальную метафизическую работу "Мэснави7 -- поэму в трех томах, оценить которую полностью могут только очень развитые души. Я не мог даже и подойти к постижению изумительной аллегории и глубокой вибрирующей истины. Я мог только поверхностно читать ее и старался давать реальности просачиваться внутрь меня. Цитирую рассказ о греках и китайцах, показывающий разницу между теологическим и мистическим мышлением.

"Если вы желаете услышать притчу о скрытом знании, послушайте истории о греках и китайцах.

-- Мы, как художники, лучше вас, -- заявили китайцы.

-- У нас перед вами преимущество, -- возразили греки.

-- Я хочу подвергнуть вас испытанию, -- сказал Султан. -Тогда мы увидим, кто из вас подтвердит свои притязания.

-- Отведите нам отдельную комнату, как и грекам, -- сказали китайцы.

Две комнаты были расположены одна против другой, дверь в дверь. Китайцы поселились в одной, греки -- в другой. Китайцы потребовали у Султана сотни красок, поэтому монарх раскрыл свою сокровищницу, и каждое утро китайцы получали свою порцию красок.

-- Никакие оттенки или цвета не подходят для нашей работы, -- сказали греки. -- Все, что нам нужно, -- это избавиться от ржавчины. -- И они принялись за полировку.

Существует путь от многоцветности до бесцветности, цвет подобен облакам, бесцветность -- это луна. Какое бы излучение или сияние вы не увидели в облаках, будьте уверены, что оно идет от звезд, луны и солнца.