Учитесь плавать (сборник)

— Нравится? — подставила свою дырку к носу, юбку подбородком придерживаешь, — знаю, что нравится, не говори ничего.

Раздвигаешь волосы.

Разорванная надвое кровавая язва.

Ты обдолбана и вряд ли видишь меня. Что ты видишь? Да, он красный, он пахучий, зверски пахучий. Он пахнет мировой помойкой.

— Убери руку! — ору, — убери, блядь, руку с моей головы! Я на работе.

Кривишься, зло складывая рот.

— СОСИ! СОСИ ЕГО!

Мы в маленькой каморке, где переодеваются артисты и рабочие. Со всего размаху грубо бьешь по лицу. За дверью успокоились голоса. Там всегда кто-то курит. Стоят, прижавшись с той стороны к двери, и курят.

Я сосу и зверею. Пихаю два пальца. Три пальца, четыре пальца…

Я ЛЮБЛЮ ТВОЮ

ЗАМОРОЧЕННУЮ ДЫРКУ

СУКА

Тобою овладевает заносчивая гордость, но в этой унизительной для меня ситуации есть много гаденького и тончайшего наслаждения. Это твоя дырка и, насаженная на руку, ты в полной моей власти. Я могу схватить за матку, вывернуть ее и выпустить из тебя кровь. Стало быть, доверяешь же мне?!

Уже ночью приходит мой сын. Говорит, что останется ночевать. Сын ругается, что нечем заняться. Завтра выходной, и он будет скучать. Я слушаю его и не понимаю. Я курю по две пачки в день — у меня нет свободной минуты ни на что другое. У меня нет времени ходить на работу. Мы давно не понимаем друг друга. В субботу иду на лесбийскую партию. Около 1000 девушек трутся друг о друга. Стою в стороне и зорко отсматриваю публику. Красивая, но вульгарная девица пристраивается рядом. Масляные глаза и короткая бархатная юбка. Мы обмениваемся взглядами. Я согласна, хотя везти ее в гостиницу не хочется. Может в туалет? Она ни о чем не спрашивает и послушно идет за мной в кабинку. Да, да — киваю головой, — она долго танцевала, поэтому мокрая и от нее слегка пахнет потом. У нее мокрые трусы, она спускает их до колен, внутри тоже мокро. Мы долго целуемся, потому что она возится с моим ремнем на джинсах и долго трахаемся, часа полтора, не меньше. Мне она нравится, и я нравлюсь ей. Я не знаю ее имени, а она моего. Может ее бросили, и она тянет время до сна?! В зале она попросила что-нибудь выпить, я дала ей 10 долларов. — Мечтаю совокупиться с акулой! — говорю на прощание, но она в грохоте музыки не слышит меня. — Хочу героин! — страстно шепчет в ухо своей подруги новая знакомая и откидывается на сиденье. Я рассматриваю ее в зеркало заднего вида. Похожа на Janis Joplin. — На худой конец травку, — канючит. Едем в Chinatown, потом в Sunset — домой к Ginger (так ее зовут). Машина мягко плывет по холмам, на горизонте океан, узнаю его по шуму и запаху. — Началась менструация, — говорит ее подруга, принимая душ. — Что ты этим, собственно, хочешь сказать? — спрашиваю. — Что слышала, придется тебе работать. — Ты в своем уме? Ginger уже скрутила папироску и сует нам. Подруга садится за компьютер, зависает перед экраном. Прыгаю в постель к Ginger. Она капризничает — Тебя не хочу. Хочу подругу. — Затягивайся быстрее. У нее великолепные, разъебанные дыры и сильное, властное тело. Подлезаю под него и тут же отъезжаю. Я ебу ее среди ночи, ах, нет, это она ебет меня, это ее подруга ебет меня, это они обе ебут меня, это я ебу их обеих, я дрочу их, они лижут меня… они пьют меня до дна. Это я пью их… Это я ору… они орут… это соседи орут…

— В прошлый раз у них же покупала, кое как в себя пришла, — признается Ginger. До вечера лежим в постели, боясь пошевелиться, смотрим Ларс фон Триера.

У тебя опять проблемы.

— Ложись ко мне на живот, да, лицом книзу, к ногам. Двигайся ближе. Ну конечно, так и есть. Чуть выпала кишочка.

Осторожно трогаю геморрой, сначала пальчиком, потом сосу.

— Увеличивается, когда на унитазе, сделай то же самое, я хочу видеть! Вот так, еще, тужься: