Учиться у Заратустры

И я отвечал: «Чего только не вынесла шкура моей кротости! У подножия своей высоты я живу; как высоки мои вершины? Никто еще не сказал мне этого. Но хорошо знаю я свои долины».

Тогда опять сказала она мне беззвучно: «О, Заратустра, кто должен двигать горами, тот передвигает также долины и низменности».

И я отвечал: «Еще мое слово не двигало горами, и что я говорил, не достигало людей. И хотя я шел к людям, но еще не дошел до них».

Тогда опять сказала она мне беззвучно: «Что знаешь ты об этом! Роса падает на траву, когда ночь всего безмолвнее».

И я отвечал: «Они смеялись надо мной, когда нашел я свой собственный путь и пошел по нему; и поистине, дрожали тогда мои ноги.

И так говорили они мне: ты потерял путь, а теперь ты отучиваешься даже ходить!»

Тогда опять сказала она мне беззвучно: «Что тебе до насмешек их! Ты тот, кто разучился повиноваться: теперь должен ты повелевать!

Разве ты не знаешь, кто наиболее нужен всем? Кто приказывает великое.

Совершить великое трудно; но еще труднее приказать великое.

Самое непростительное в тебе: у тебя есть власть, и ты не хочешь властвовать».

И я отвечал: «Мне недостает голоса льва, чтобы приказывать».

Тогда, словно шепотом, сказала она мне: «Самые тихие слова – те, что приносят бурю. Мысли, ступающие голубиными шагами, управляют миром.

О, Заратустра, ты должен идти, как тень того, что должно наступить: так будешь ты приказывать и, приказывая, идти впереди».

И я отвечал: «Мне мешает стыд».

Тогда опять сказала она мне беззвучно: «Ты должен еще стать ребенком, чтобы стыд не мешал тебе.

Гордыня юноши тяготеет еще на тебе, поздно помолодел ты, – но кто хочет превратиться в дитя, должен преодолеть еще свою юность».

И я решался долго и дрожал. Наконец сказал я то же, что и в первый раз: «Я не хочу».

Тогда раздался смех вокруг меня. Ах, смех этот разрывал мне внутренности и надрывал мое сердце!

И в последний раз сказала она мне: «О, Заратустра, плоды твои созрели, но ты не созрел для плодов своих!

И оттого надо тебе опять уединиться; ибо ты должен еще дозреть».

И опять раздался смех, удалявшийся от меня, – тогда наступила вокруг меня тишина, двойная тишина. Я же лежал на земле, и пот катился с моих членов.

Теперь слышали и вы все, почему я должен вернуться в свое уединение. Ничего не утаил я от вас, друзья мои.

И всё это слышали вы от меня, всегда самого молчаливого из всех людей, – и я хочу остаться таким!

Ах, друзья мои! Я мог бы еще многое сказать вам, я мог бы еще многое дать вам! Почему же не даю я? Разве я скуп?

Но когда Заратустра произнес эти слова, им овладела великая скорбь и близость разлуки со своими друзьями, так что он громко заплакал; и никто не мог утешить его! Ночью же ушел он один и оставил своих друзей. <…>

По ту сторону добра и зла Прелюдия к философии будущего

Рукопись произведения «По ту сторону добра и зла. Прелюдия к философии будущего» (Jenseits von Gut und Böse. Vorspiel einer Philosophie der Zukunft) была закончена зимой 1885–1886 гг. Первоначально Ницше хотел издать ее в лейпцигском издательстве Германа Креднера, однако ему там ответили отказом. После этого он обратился в берлинское издательство Карла Дункера, где ему также было отказано. В результате в августе 1886 года Ницше издал книгу за свой счет в лейпцигском издательстве Константина Георга Науманна. Но за десять месяцев со дня выхода книги было продано всего 114 экземпляров.

В письме к своему другу и поверенному в издательских делах Петеру Гасту философ отзывался об этой своей работе так: «Ужасная книга, проистекающая на сей раз из моей души, – очень черная, почти каракатица. Меня она бодрит – как если бы я взял нечто “за рога”: по всей очевидности, не “быка”».

В произведении «По ту сторону добра и зла» сконцентрирована острая критика современности: политики, науки, искусства, философии, а главное – морали. Оно разоблачает недостатки тех, кого принято называть «философами», и выявляет качества «новых философов»: воображение, упорство, оригинальность, «создание ценностей». Оно оспаривает некоторые из основных постулатов старой философской традиции («знание», «истина», «свобода воли» и др.), объясняя их изобретением морального сознания. Вместо них предлагается, что человечество движимо волей к власти. Производится глубокая переоценка гуманистических ценностей, показывается, что даже жажда власти, захват и причинение боли более слабому не являются стопроцентно достойными осуждения.

В этой своей книге Ницше предсказал грядущий распад европейской духовности. Он оказался одним из первых, кто сумел показать, какими смертоносными ядами отравляет человеческую душу ход развития современной цивилизации.