Удача

- Да что такого ценного тут он спрятал, что решил остаться со своей ценностью навеки. Что столь ценное? Зачем ради этого идти на грех самоубийства? – недоумевая, спросил Генка.

- Найдём и узнаем, - скорчив брезгливую рожицу, молвил Олесь, глядя на кучу разлагающихся останков, к запаху которых он так и не смог привыкнуть.

- Тогда давайте тщательно тут приберёмся, - предложил Мирон. – По ходу уборки найдём что нужно. Так всегда бывает. Потеряешь в доме что-то, а когда начинаешь генеральную уборку проводить, сразу всё находится.

- И как нам тут убираться, если барьер ничего не выпускает отсюда? Мы же донные отложения и прочий мусор не сможем переместить, - остудил пыл друга Генка. – Даже не знаю, как в такой ситуации порядок наводить.

- А мы знаем. Мы знаем, хозяин, - вырвавшись из бутылки, запищали анчутки, задорно вертясь вокруг молодого человека.

- Ого, Генка, а твоя нечисть заметно подросла, - подметил изменения Олесь.

- Ещё бы. Они же жрут всё подряд. Хомячат и съедобное и несъедобное. Порой диву даюсь, как вообще можно такую мерзость кушать, а они едят и причмокивают, потом ещё и добавки просят. Бррр, - передёрнул плечами от отвращения Генка, вспоминая неприятные эпизоды питания подопечных.

- Вот именно хозяин. Вот именно, мы всё едим. Всё – всё. Мы же разные. Нас же много, – гордясь собой, заявили анчутки. – А вы хозяин о нас забыли. Стоите среди деликатесов, и нас кушать не приглашаете. Обидно. Обидно.

- Вы что?! – удивлённо воскликнул Генка. – Собрались это есть?

- Ещё как хотим. Не всяким анчуткам такой шанс выпадает. Разве можно его упускать. Мы же желаем культивировать и развиваться, чтобы получить уникальные способности и приносить пользу хозяину, - зависнув в воздухе напротив глаз Генки, заявил белёсый анчутка. – Дайте нам угоститься. Дозвольте съесть, потом не пожалеете. Хозяин.

- Ладно. Дозволяю съесть останки морских жителей, но если наткнётесь на человеческие, чтоб не трогали их, пока мы с ними не ознакомимся, - дал разрешение Генка и Мирон с удивлением заметил, что друг уверенно управляет нечестью, словно с рождения властвовал над ней.

- Отлично. Раз твои подопечные освободят нас от неприятной части уборки, предлагаю остальной мусор складывать в одну кучу посреди первой комнаты, - поделился мыслями Мирон.

Ещё несколько минут ребята обговаривали намеченный план действий, пока рой анчуток занимался своими делами. Затем взялись за работу. Дело спорилось не быстро. Эфирные технологии применять в полную силу в столь маленьком пространстве было неудобно, да и установленный кем-то барьер делал своё дело, ограничивая приток свободного эфира в помещение, потому пришлось работать руками.

- Вот же, - сетовал Генка, сгребая руками скопившуюся грязь с одной из немногочисленных полок первой комнаты. – Знал бы, что так возиться придётся, рабочие перчатки прихватил бы.

- Не ной, Геннадий, - шутливо заявил Олесь, с брезгливым выражением на лице, двумя пальчиками убирая в сторону из шкафчика, полную грязи тарелку. – Вот смотри, отмоем и будет что начальству предоставить. Такую древнюю посуду музеи мигом купят.

Вдруг Генка задел что-то на полке пальцем, что-то маленькое, довольно острое, оцарапавшее его руку. Раздался тихий щелчок, и молодые люди моментально насторожились, приготовились отразить любую атаку с любой стороны. Но вместо нападения на ребят опустилось многомерное голографическое изображение. Они в один миг оказались посреди видео и увидели эту самую комнату в её первозданном виде. Чистое, убранное помещение с небогатой обстановкой, занавесками на окошках, шкафом полным утвари, столом и несколькими стульями, парой сундуков вдоль стен, а посреди комнаты красивые люди. Семья. Отец, мать и трое деток разного возраста. Красивые, статные люди, словно сошедшие с идеальных полотен созданных талантливым художником, складывали пожитки в большие заплечные сумки. Замерли, приглянулись, взглянула на открывшуюся дверь, в которой показался человек, явно военный. Это было понятно по его одежде старославянского образца. Военный им что-то сказал и отец, обняв жену и детей, попрощался с ними. Все сели на дорожку, и военный увёл супругу с детьми, что-то сказав отцу семейства.