Удача близнецов

– Языческий же обряд, – напомнила ему Жиенна. Бласко пожал плечами:

– Не больше, чем мартиниканская игра в мяч или рыцарский турнир. Они тут эти игры к тому же наверняка Матери и Мастеру посвящают. Нет, точно разузнаю подробнее о правилах. И если барашка можно сразу пришибить, чтобы не мучился, то, пожалуй, поучаствую.

– С ума сошел. Хочешь, чтобы тебе голову разбили или ребра сломали? – обеспокоилась Жиенна, заметив у брата в глазах азартный блеск.

– Пусть попробуют, – усмехнулся паладин. – Зря, что ли, меня в Корпусе гоняют?

– Магию-то открыто применять нельзя. Помнишь же, что бабушка написала? – вздохнула сестра.

Бласко тоже вздохнул. И верно, сеньора Гонзалез, приглашая внуков к себе, настоятельно просила их никак не афишировать, что они – маги. Местные об этом знать не должны. Ради такого Бласко даже волосы подрезал на целых десять дюймов и в хвост завязал вместо косы. Здешние маги тоже носили косы, как знак своей профессии, хоть и не все. Но мужчина с косой в Салабрии – однозначно маг, тут без вариантов.

– Магию, положим, нельзя. Но я и без магии много чего могу. А к тому же, если мы скажем правду… ну, что мы паладин и инквизиторка… то наши умения никого особо не удивят. Главное, совсем уж откровенную магию не показывать. Как думаешь, паладинство и инквизиторство в глазах местных кабальерос, то есть гидальгос – достойные занятия?

– А черти их знают, надо у бабушки будет спросить, – Жиенна поерзала в седле, огляделась, и, убедившись, что вокруг никого, кроме овец, нет, остановила своего мерина. Бласко тоже остановился. – Постой тут, я по своим делам сбегаю.

Она скрылась за камнями, а Бласко, пользуясь тем, что она его не видит, спешился и справил нужду на обочине. То, что им обоим сразу приспичило, его не удивило – у близнецов с детства такое явление было делом обычным. Есть, пить, спать и по нужде им всегда хотелось одновременно, болели они тоже только вместе, и более того – когда Жиенна вошла в возраст созревания, Бласко порой чувствовал ее боли и неудобства во время месячных. А когда ему в кадетстве случилось сильно отравиться в сомнительной траттории, то и Жиенна слегла с больным животом, хотя она-то в ту тратторию даже не заглядывала. Их родители, зная о таком их свойстве, надеялись, что у них еще и мажеская синергия обнаружится, что даст им шанс хоть так, но сравняться в силе с родней. Но синергии не случилось, хотя с некоторых пор, когда их мистические способности развились получше, нечто, похожее на синергию, у них иногда возникало.

– Бласко! – вдруг раздался голос Жиенны. – А подойди сюда.

В ее голосе звучала смесь легкого удивления, любопытства и недоумения. Бласко пошел на голос, и за третьим валуном от дороги увидел Жиенну, склонившуюся над растерзанным овечьим трупом.

– Посмотри, – сказала она. – Как думаешь, что это?

Бласко тоже наклонился. Труп был свеженький, овца погибла от силы час-полтора назад.

– Жуть какая, – паладин провел рукой над останками. И верно, несчастная овца выглядела так, словно кто-то очень огромный и страшно зубастый вырвал ей живот со всеми внутренностями, а затем вскрыл ребра и попытался вывернуть животное наизнанку, но то ли не успел, то ли не смог. Бласко почувствовал легкую тошноту, глянул на Жиенну – та тоже чуток позеленела. Паладин внимательно оглядел траву вокруг, даже пустил три поисковых огонька в разные стороны, пытаясь найти следы неведомой кровожадной твари. Жиенна присела у овечьей головы и, медленно шевеля пальцами правой руки, принялась «читать» тонкий план на предмет мистических воздействий.

– Слушай, странно как-то, – она подняла голову и посмотрела на Бласко. – Я ничего такого не ощущаю, кроме обычной эманации смерти. Мучительной смерти, правда… но кроме этого – ничего. А ты?

– Я тоже, – признался паладин. – Ни магических, ни фейских или демонических воздействий. Но, холера, не могут же это быть волки. Волки так не делают, да и тушу бы не бросили, растащили бы по частям. И знаешь – даже бестиями не воняет. Вот сколько ни пытаюсь почуять – пусто.

– А некромантию чуешь? – Жиенна вынула из ножен свой кинжал и отвернула овечье ухо, чтобы рассмотреть клеймо. – Я чую что-то такое… на самой грани моего чутья.

Бласко снова прислушался к ощущениям. Но он был не очень чувствителен, ему больше давались воздействия и боевые умения.

– Не пойму, – он потер лоб. – Что-то таки есть, ты права. Но какое-то такое… ускользающее, какое-то очень неопределенное. Эх, были б с нами Оливио или Робертино, они б почуяли куда больше. А главное – тут следов вокруг никаких нет. На этой траве, конечно, хрен чего разглядишь, но всё ж… только овечьи следы и всё. Что делать будем?

– Сейчас – ничего, – выпрямилась Жиенна. – Клеймо запомни. Лавочник же говорил – у них овцы от волков сильно страдают… вот надо бы на этот счет порасспрашивать поподробнее, но осторожненько. Сначала у бабушки спросим, а там можно будет и с местными поговорить. И… знаешь, давай ехать. Стремно мне как-то тут стало и неуютно…