Удача – это женщина

В панике она принялась снова и снова разглядывать записку, моля Бога, чтобы с ней рядом оказался кто-нибудь из близких, но Лаи Цин, как обычно, пропадал на работе, а Энни отправилась на встречу с архитектором, и ждать ее скоро тоже не приходилось.

Фрэнси заметалась по комнате, убеждая себя, что идти не следует, но потом вспомнила Джоша, лежавшего среди руин, и ей подумалось, что ведь могло случиться и чудо. Тогда она поняла, что пойдет.

Она оставила Энни записку, где написала, куда и зачем она отправилась, и вышла из дома. Она долго плутала в плохо освещенных боковых улочках в поисках аллеи Гай-Пао, а когда нашла ее, аллея оказалась всего-навсего темным пустынным тупичком. В тупичке было абсолютно темно, и только где-то в самом его конце неровно брезжил слабый свет – не то от свечи, не то от газового рожка. Фрэнси заколебалась и остановилась. Ей захотелось повернуться и убежать, но записка, подобно наживке на крючке, неумолимо толкала ее вперед, и Фрэнси, собрав все свои силы, нетвердыми шагами побрела по аллее, спотыкаясь о трещины в мостовой, в страхе шарахаясь от черных силуэтов возникающих на ее пути развалин и нервно оглядываясь по сторонам. Когда она подошла достаточно близко, то увидела, что блеклый свет струится сквозь занавешенный шторой дверной проем. Фрэнси вновь заколебалась и подумала, что самым умным в ее положении было бы вернуться, но она не могла. «Если еще меня любишь», было начертано в записке, и любовь пересилила ее колебания, заставила отодвинуть штору и войти.

Убогая комната освещалась зыбким пламенем керосиновой лампы. Фрэнси оглушил шум от вылетавших с треском из стаканчиков игральных костей и возбужденных криков игроков, и она едва не потеряла сознание от запаха табачного дыма, расплавленного парафина, опиума и пота. Китайцы, сидевшие за игорными столами, заметив, что в притон зашла белая женщина, сердито что-то забормотали на своем языке. Фрэнси робко притулилась возле стены. За прилавком слева от входа мужчина разливал рисовую водку в особой формы фарфоровые стаканчики. Он наклонился к ней и прошептал:

– Пойдем со мной, мисси. И побыстрее. Вот сюда. Пожалуйста.

Она последовала за ним через другую дверь, также завешанную материей, спотыкаясь по пути о всевозможные обломки и выбоины. Они долго шли по бесконечному лабиринту разрушенных коридоров, пока не оказались в небольшом помещении квадратной формы. Стены комнаты были наполовину разрушены, крыша отсутствовала, и сквозь пустой проем заглядывала наполовину скрытая ночными облаками луна, слабо освещая черный прямоугольник двери и пустые глазницы окон. Фрэнси поняла, что провожатый покинул ее, Я она осталась совершенно одна. Смертельный страх пронизывал все ее существо, пока она не привыкла к темноте и не стала различать предметы. В самой середине комнаты угадывался силуэт стула, и на нем кто-то сидел. Кровь зашумела у нее в ушах, а сердце затрепыхалось с такой силой, что, казалось, вот-вот выскочит наружу.

– Джош? – прошептала она еле слышно.

– Я знал, что ты не сможешь отказаться от встречи и придешь, – прозвучал знакомый голос.

И вдруг прямо в лицо Фрэнси ударил яркий свет лампы. Она отшатнулась и зажмурилась, а когда открыла глаза, то уже знала, кого сейчас увидит. Это был не Джош. С ней говорил Сэмми Моррис.

– Узнала? Это я, – подтвердил Сэмми и поднял лампу повыше, чтобы у Фрэнси не осталось сомнений. Фрэнси в ужасе смотрела на него – она по собственной воле угодила в расставленную для нее ловушку.

– Так это вы написали записку? – наконец проговорила она.

– А кто же еще? Джошу больше не придется писать никогда в жизни. Вот я и решил передать вам, что он по-прежнему вас любит.

Глаза Сэмми загорелись мрачным огнем, и, победоносно ухмыльнувшись, он поднял лампу так, чтобы свет падал прямо на стул. На стуле сидел светловолосый человек. Фрэнси почувствовала, что сейчас упадет в обморок, она знала, что этот человек не может быть ее Джошем. Ведь она слышала собственными ушами, как он перестал дышать. Наконец она видела, как он умирал. Неужели он вернулся с того света?

Сэмми схватил ее за руку, заломил за спину и подтащил Фрэнси к стулу.

– Взгляни на него, девушка, – злобно прошипел он. – Посмотри на своего любимого. Ну, хорош он сейчас?

И снова Сэмми повернул лампу так, чтобы свет падал на лицо сидящего. Но то, что увидела Фрэнси, лицом назвать было нельзя. Это был просто кусок сморщенного, обветрившегося, багрового с синевой мяса. Сочащиеся язвы указывали на места былых ран, рот превратился в изломанную щель, застывшую в причудливой гримасе, а пустые глазницы бессмысленно смотрели в пустоту.

Фрэнси завопила от ужаса, но Сэмми держал ее крепко. Он подтащил ее еще ближе к стулу и к чудовищу, восседавшему на нем.

– Ну же, Фрэнси, поцелуй его. Ты не хочешь? Но ты же раньше целовалась с ним, ведь так?

Фрэнси снова закричала, еще громче. Неимоверный ужас придал ей силы, и ей удалось вырваться из железных пальцев Сэмми. Тот уронил лампу и разразился ругательством. Лампа разбилась, и огонь потух, оставив их в непроницаемой темноте.