Удача игрока

– Сейчас не время играть в деревенского дурачка, – предупредил меня Сорград, когда мы проходили мимо грубых хижин из связанных жердей и недубленых шкур.

– Кто мною заинтересуется, если я слабоумная? – возразила я и поймала ироничный сапфировый взгляд.

– Им будет любопытно узнать, за какие грехи тебя выгнали в дол посреди зимы твоего девятого года, чтобы Мэвелин вынесла свой приговор: жить тебе или умереть.

Я немного выпрямилась.

В верхней части долины вокруг фесса горели костры, и женщины пекли на сковородках твердое бледное печенье, которое вы берете в поход для еды или для того, чтобы было чем зарядить пращу, дабы сбить что-то более вкусное. Должно быть, их мужчины зарезали всех животных, имеющих мясо на костях, в пределах дня пути. Молодежь неохотно раскидывала пыль и гравий по пропитанному кровью участку земли, чтобы отогнать радужных мух, а рядом, на решетках, сушилось под горячим солнцем мясо.

Женщина, стоявшая настороже с зеленой веткой, предложила нам по темной, чуть липкой полоске. Я сунула мясо в широкий передний карман своего балахона. Из него выйдет отличная подметка на сапоги, когда я изношу эту пару.

Грен жевал, благодарно причмокивая.

– Стало быть, в походе не проголодаемся.

– Вы что-нибудь слышали? – Женщина прихлопнула несколько нахальных мух. Ногти на ее руке были сломаны, и вокруг них засохла кровь. – Будет наконец настоящий удар по низинам?

– Мы не знаем. – Сорград с извиняющимся видом пожал плечами. – Мы только что прибыли.

– Моему мужу пригодились бы лишние мечи. – Серые глаза женщины стали расчетливыми. – Почему бы вам не присоединиться к нам?

– А мы не должны получать приказы из рекина? – осведомился Сорград.

– Какие у них права над вами? Просто скажите, что вы примыкаете к людям Йаннала, – настаивала женщина. – Вы из Средних Пределов, верно? Мы не были в ссоре ни с одним долом по ту сторону Ущелья со времен моей прабабки.

Я могла посочувствовать ее рвению поместить больше мечей между ее мужем и врагом. Так у нее будет больше шансов не остаться вдовой.

Сорград улыбнулся ей.

– Я предложу это остальным.

Мы пошли дальше по долине.

– Эта армия напоминает мне вязанье сумасшедшей: только дерни – и распустится, – заметила я.

– Будем надеяться, что, выдернув колдуна, мы и впрямь его распустим, – откликнулся Сорград.

Мы продолжали наш, казалось бы, бесцельный обход долины, останавливаясь то тут, то там, чтобы полюбоваться на новоприбывших, хвастающих своими трофеями. Деревянные безделушки и кое-какие драгоценности из золота и серебра были явно захвачены у Лесного Народа, но основную часть добычи составляли бочонки с мукой, тюки одеял и дешевый домашний скарб. Слабый запах дыма говорил о том, что, кроме клинков, в дело пускали и огонь. Стало быть, эти герои просто разбойничали в беззащитных горных деревнях.

Нет, эти храбрые воины прогоняли вооруженных захватчиков, жадных воров – вот что сообщили обрывки слухов, которые мы подобрали вместе с любезно предложенными ломтями хлеба, мясом и фруктами. Воинственность горцев нисколько не угасла, и все разговоры сводились к тому, чтобы перенести сражение в сами низины, захватить обратно все Железное Ущелье, воссоединить восточных и западных горцев. Чего никто не понимал, так это причины задержки.

Мне становилось все труднее проглатывать дары, а день никак не кончался. Опасение наполняло мой живот и грызло ребра. Я хотела только одного – начать игру. Я смогу назвать мессиру – или Планиру – мою собственную цену, твердо напомнила я себе. Я стану богатой, очень богатой. Деньги дают выбор, которого бедные лишены, и свои новые перспективы я буду исследовать вместе с Райшедом. Все это успокоило мой желудок быстрее, чем любые снадобья аптекарей, а мы тем временем вернулись к фессу – наблюдать за воротами.

– Солнце садится, – заметил наконец Грен. Сорград кивнул.

– Пора готовиться к спектаклю.

– Надо было привезти Ниэлло, – пошутила я, когда мы направились к удобной яме, незаметной среди заброшенных рудников.

Сорград небрежно развалился на траве, внимательно глядя по сторонам, а мы с Греном начали работать. Он открыл свою поясную сумку, а я принялась стаскивать через голову бесконечные складки полотна. Вечерний воздух приятно холодил задохнувшуюся кожу; наслаждаясь им, я наклонилась и развязала одну подвязку. Чулок сполз, и я спрятала подвязку в карман.

– Ну, давай. – Грен плеснул воды из своей фляги в деревянную тарелку. – Запрокинь голову, чтобы я мог сделать тебя красивой. – Он смешивал тошнотворную палитру из косметики, которую мы выпросили у Лесных женщин.

Я послушно наклонила голову, и Грен принялся нежно втирать в мою щеку черную, лиловую и желтую краски.

– Синяк должен выглядеть не очень старым, – напомнила я ему, – чтобы тот ублюдок меня не узнал. Если он поймет, кто я, все пропало. – Я сглотнула, прогоняя из горла комок тошноты.

– Да тебя родная мать не узнает. – Грен приклеил к одной брови и виску засохшую кровь и нарисовал в уголке глаза убедительные порезы.

– Нашел, чем удивить, – фыркнула я. – Она не видела меня лет десять, если не больше.

– И немножко зелени, я думаю.