Удача или Смерть (СИ)

Наёмники одного из караванов вдруг схватились за мечи, начали угрожающе ими махать, толкать беженцев, стремившихся к спасению. Такую картину Август видел часто, даже очень. Как правило, всё заканчивается одинаково. Один из беженцев не стерпел такого обращения к себе и толкнул наёмника в ответ, за что другой раскроил ему лицо, а затем сбросил с моста. Столь ужасная наглость не понравилась дружинниками, что брели вместе с беженцами, видимо, с поля боя. А потому потянулись за мечи и накинулись на наёмников. Меж плит полилась кровь, раздались лязги мечей, крики и тому подобное.

Август, спокойно наблюдая за стычкой, попивал вина, сидя на парапете. Мост был забит, потому спешить ему было некуда. Пытаться как-то пробиться через эти толпы — бессмысленно.

Дружинники вытащили из кареты зажиточного горожанина и, кинув на плитку, начали избивать, а его жена, без устали крича, утонула в толпе голодранцев. Над грязными голова полетели её золотые украшения, куски дорого платья, затем лифчик, а потом и пряди золотистых волос. Крики беспомощности утонули среди криков толпы.

Пока дружинники избивали богатея, а голодранцы наслаждали его женой, Август незамедлительно прошёл дальше по мосту, держась парапета. Так он запросто проскользнул к главным городским вратам, где стояли гвардейцы, проверяющие всех подозрительных типов. И, вроде, ничего сложного, опасного, но сейчас он никто, у него нет документов, грамот и прочей бюрократической ерунды, с которой его могли бы пропустить без лишних вопросов.

Протолкнувшись, он вышел к посту, где за мелким столом, забитым бумагами, сидел низкорослый парень с белым париком и напудренными смазливым личиком, что украшала нарисованная родинка.

— Соблюдай очередь, грязный выродок! — вякнул парень противным высоким голосом.

— Соблюдай этикет, дворянское отродье! — рявкнул в ответ Август.

— Как ты смеешь со мной так разговаривать? — его смазливое личико убого исказилось от злости и, ударив по столу, он запищал: — Стража! Арестуйте данного человека!

— Побойся Княгиню, не устраивай цирк и пропусти его! — потребовал старик, вышедший к посту. — Правда думаешь, ирод ты напудренный, что парочке стражам под силу поймать проворного Лиса?

Август, глянув на старика, удивлённого заморгал. Видимо, Люциус уже пустил слух. Напудренный мальчик тоже заморгал, недовольно чмокнул накрашенными губами и высокомерно взглянул на старика. Будто на дерьмо. Его высокомерный взгляд перекинулся на Августа.

— Простите за мою дерзость, Господин, не признал, — он вскочил и, что очень необычно, поклонился. — И всё же я должен знать, по какому поводу столь важная личность посетила Перлград.

— Хочу предложить твоей Княгине свой меч и свою верность. Быть может, так я смогу продолжить мстить Заморским ублюдкам.

— В таком случае, проходите, Господин. Очень рад, что ваш меч будет служить моей Княжне! — он вновь поклонился и, усевшись обратно за стол, запищал: — Сле-е-е-дующий!

Похлопав старика по плечу, Август кинул ему золотую монетку и спешно скрылся за массивными Перлградскими вратами. Выйдя с гостевой площади на главную улицу, что вела прямо к замку Княжества, Август сразу же оседлал коня и, медленно двигаясь по улица, внимательно выискивал среди тысяч названий, одну надпись: “Перо Короля”.

Кстати, картина на главной улице был почти что точней копией той, что Август наблюдал на мосту, так что он не особо обращал внимание на хаос в городе. Поваленные повозки, дерущиеся горожане, пьяная стража и бунтующие нахлебники, что толпами шли по улице и выкрикивали что-то на родном языке.

— Разойтись! Немедля! — раздался зычный голос дальше по улице. — Полк имени Князя Иона Третьего под командованием Полководца Исака требует проход!

Вдали виднелись флаги Аркадии, остроконечные шлема, тысячи копий, поднятых к бледному солнцу. Солдаты Исака маршировали по главной улице так, будто горожан для них не существовало. Не прерывая строй, они в тупую шли напролом, расталкивая людей своей могучей грудью и топча не успевших отойти.

Горожане, недоумевая, ахали и в панике прижимались к бокам улицы, а нахлебники-бунтовщики смело встали посреди улицы и, держась друг за друга, шли на солдат.

— Мы требуем сдаться Элтийцам! Эта война бессмысленная! — кричали они хором, не останавливаясь. — Сложите мечи и щиты!

Чем дальше Август шёл, тем больше он удивлялся. Он ещё никогда не видел, чтобы народ желал быть истреблённым и сожжённым на костре. Бойцы авангарда опустили пики и, выставив щиты, стремительно двинулись на бунтующих. Между ними оставалось лишь двадцать шагов, а безумцы никак не отходили и тогда свершилось то, чего Август совсем не ожидал.

Сотня копий вонзилась в груди обезумевших мужей и жён, копья пронзали их насквозь, а щиты уложили на землю. Вторая шеренга из мечников протиснулась вперёд и принялась рубить всех подряд. По плитам вновь полилась кровь, над улицей высились громкие крики мужей, женщин и детей, что уцепились за своими родителями.