Удача или Смерть (СИ)

— Знаю я одну эльфийку, служившую со мной в Братстве, — вспомнил рыжий. — Она могла попасть белке в глаз с пяти сотен ярдов, даже не стараясь целится.

Ирий прищурился, видимо, заметив, с каким расслабленным тоном Август рассказал о той эльфийке, будто бы вспоминал хорошие деньки. Юрий же, похлопав командира по плечу, пожелал ему удачи, а затем они вдвоём двинулись к стенам.

Август дёрнул плечом, заставив Алькара взмыть в небо и скрыться в тьме. Он уставился на звёздное небо, вспомнил пепельные волосы Тали, которые постоянно пахли еловыми шишками или какими-то цветами, росшими только на эльфийской родине. Он уже забыл, как приятно когда-то звучал её голос для его ушей, начала даже забывать то, насколько красиво и остро было её лицо, тот в то же время чарующий и строгий взгляд, пронзающий любого холодом и страхом. Возможно, Тали уже на пол пути к нему, а может, она нашла уже другого, который уж точно не сбежит от неё, когда наступит хаос.

Что-ж, в любом случае, ей сейчас куда лучше, чем Августу. На её плечах не лежит целая страна, тысячи жизней и сожжённых деревень.

Шмыгнув носом, он услышал карканье из тьмы и, глотнув обжигающего вина напоследок, двинулся вперёд.

Пройдя вдоль каменной стены, заросшей мёртвыми лозами, Август вышел к каменистому берегу, где горел костёр, у которого сидел одинокий худощавый парень, жаривший на костре крысу. Насколько же Мейсуф холоден к своим людям, что вынуждает их есть крыс, переносчиков чумы? Обнажив кинжал, Август подкрался к стражнику и, нагнувшись, ловким движением прижал кинжал к его глотке.

— Знаешь, как отсюда пройти к причалам, не перелезая забор? — прошептал он стражнику на ухо.

— А! а… ой! — между ног у парня появилось какое-то мокрое пятно, а в воздухе вдруг запахло мочой. — Только… по льду… по льду безопасно будет!

— А он крепкий?

— Ну, стражей в полном обмундировании… выдерживает… некоторых, — прошипел он. — Я не вру! Только не убивай! Меня дома ждут дети… жена…

Август дёрнул в сторону рукой, и горячая кровь брызнула на костёр, от чего он легонько зашипел. Труп парня свалился на бок. Рыжий, сунув кинжал обратно, вступил на лёд, надавил на него и, убедившись в его прочности, лёгким шагом двинулся в обход стены, что плавно обрывалась в нескольких метрах от берега.

— Надо же, не соврал, — ухмыльнулся Август, глядя за причал.

Прямо на причале с лампой в руке стоял стражник в потёртых старых доспехах, которые, видимо, были сняты с трупа, ибо вмятин на нагруднике было немало. Стражник смотрел прямо на Августа, однако, его взору он был не виден, поэтому последнего не составило труда пройти прямо в упор, на границу света и тьмы, да поближе посмотреть на задний двор, где бродили остальные стражники.

“Их куда больше, чем Алькар сказал”.

Вытащив из-под плаща нож, он отошёл обратно во тьму и прицелившись, метнул его прямо в лицо стражнику. Ножик вошёл в беднягу по самую рукоять, мигом убив его. Труп, как тряпичная кукла, упал с причала и, проломив подтаявший из-за факелов лёд, пошёл ко дну. Лампа пошла ко дну вместе с владельцем, а потом тьма сразу же объяла главный причал и только гаснущие факела развивали тьму вокруг себя, будто бы стараясь спастись.

Взобравшись на причал, Август обнажил меч и смело двинулся по доскам на встречу к мечникам, пытавшимся понять, откуда исходить неестественное зелёное сияние.

— Эй! Ребят, а где… Шори? — крикнул стражник, вытягивая лампу в сторону причала.

— Он должен был быть на причале, — ответил бородатый гном, вышедший из будки, походившей на туалет. — А что?

— Просто… чёрт… что это за хрень…

— Это… меч? Это… человек! — крикнул гном, потянувшись за секирой. — И пахнет от него не как от Шори!

— К оружию! — крикнул тот, кто был ближе всех к причалу.

Август выпрыгнул из тьмы и воткнул меч в кожаный нагрудник крикуна, повернул меч и, выдернув с брызгами крови, бросил его труп на гнома. Затем его нож, пронзив воздух над двором, вонзился в глотку стражника, пытавшегося убежать в дом. Гном, выбравшийся из-под труп своего товарища, сразу же ринулся на Августа, однако последний не стал уворачиваться и запросто отбил секиру гнома, а потом сделал его на голову ниже. Три из семи уже были мертвы.

Оставшаяся пятёрка отважных наёмников окружила Августа и выжидала момента, когда их храбрость достигнет пика, дабы её уж точно хватило прирезать того, кто за несколько секунд прибил аж трёх солдат.

— Идея так себе, но я предлагаю решить всё миром, — выдал вдруг Август. — Вон в том доме сидит очень плохой дядя, который способен обречь на смерть тысячи невинных людей.

— Ага. Отсоси! — рявкнул смуглый наёмник, облачённый в восточное тряпьё, с кучей узоров и золотыми украшениями.

— Неужели вам всё равно?

— Нам платят за защиту этого места! Конечно, если ты нам заплатишь больше, то мы, быть может, подумаем.

— И сколько же Мейсуф вам заплатил?

— Пять сотен золотых.