Удача любит смелых (СИ)

— Харашо, — расплылся в улыбке небритый, — сейчас принесу.

— Ты что, ещё фотоаппарат сюда притащил? — с подозрением глянул опер.

— Ага, — кивнул я.

— Предусмотрительный. Надеюсь, не украл?

— В комиссионке купил. Могу даже квитанцию показать. Двести рублей с лишним выложил. Аппарат бомба — «Зенит-12», экспортный вариант.

— А чего в подсобку спрятал? — ухмыльнулся опер.

— Чтобы тебя лишний раз не пугать, — пояснил я. — Опера всегда настороже, работа такая. Мало ли чего тебе в голову могло прийти, при виде фотоаппарата. Ещё решишь, что я сдуру тебя запечатлеть решил. Поэтому и попросил Серго подержать у себя.

— Логично, — признал опер, взял жирный золотистый чебурек с тарелки, макнул уголок в пиалку с томатным соусом. С аппетитом захрустел поджаренной корочкой. По подбородку капитана потек мясной сок.

— Ммм, вкушно девают, — прочавкал он, дожевывая остатки чебурека. Подхватил кончиками пальцев салфетку в стаканчике и неторопливо вытер блестящий от жира рот.

— Знаю, — улыбнулся я. — Давид и Серго отлично чебуреки готовят. Можно сказать, душу вкладывают. Я и сам у них периодически заказываю и домой забираю.

Улыбающийся Давид принес фотоаппарат, положил его на стул рядом и тихо испарился.

— Ну что, приступим, освещение хорошее, снимок должен получиться, — я щелкнул кнопкой, откинул футляр, вытащил из кучи нужный документ, и прицелился в него объективом. Щелкнул кнопкой пуска, «Зенит» согласно клацнул. Приблизил фотоаппарат и сделал повторный снимок.

— Отлично, первый готов. Теперь доносы запечатлею, и можем разбегаться…

* * *

Матушка встретила меня в прихожей.

— Евочка звонила, — радостно сообщила она. — Сказала, что дома будет, просила набрать её.

— И всё? — уточнил я. — Больше никто не звонил?

— Ой, совсем забыла, — всплеснула руками родительница. — Ещё парень какой-то. Сергеем представился. Просил передать, что с Германом договорись, ждут тебя в Ленинграде.

Мама замолчала. Нахмурилась, подумав о чем-то своем. Глянула с тревогой на меня.

— Вижу, ты спросить что-то хочешь, — заметил я. — Не держи в себе, спрашивай. Смогу, отвечу.

— Сынок, — неуверенно начала родительница, запнулась, собираясь с духом, и решительно продолжила. — Ты точно к старому не вернулся? Я боюсь за тебя. Какие-то новые друзья, непонятные дела, мне страшно, что опять в тюрьму попадешь.

— Не должен, мам, — уверенно ответил я. — Во всяком случае, с пьянками, хулиганством, гоп-стопами точно покончено. Ты же знаешь, я новую жизнь после больницы начал. Встречаюсь с хорошей девушкой, работаю. От тюрьмы до сумы в нашей стране, конечно, никто не застрахован. Жизнь может повернуться по-всякому. Но я делаю всё возможное, чтобы этого не произошло.

— Дай бог, — вздохнула матушка, — Ева девушка неплохая, хотя язвительная и с характером. Всегда такой была с малых лет. Но, во всяком случае, лучше твоих прежних подружек, особенно этой алкоголички и прошмандовки Верки, глаза бы мои её не видели.

— Вот видишь, — улыбнулся я. — Значит, все правильно делаю. С Игнатом, кстати, общаться перестал. Встретились, поговорили, я ему пояснил, что завязал и начинаю новую жизнь.

— И как он это воспринял? — встревожилась матушка. — Игнат — парень горячий. Сначала делает, потом думает. Через это всю жизнь и страдает.

— Нормально воспринял. Я же всё грамотно сделал. Сначала его расслабил, пивом угостил, начал общаться. Потом пару рублей дал для поддержки. Объяснил, что после ранения, решил изменить жизнь. В общем, у него никаких претензий не осталось.

— Дай бог, — повторила родительница. — Ладно, снимай обувь, и руки мой. А я пока блинчики с творогом разогрею.

— Не надо, — отказался я. — Только недавно хорошо перекусил в чебуречной. Сейчас Еве позвоню, и пойду с нею повидаюсь.

— Ну смотри, делай как знаешь.

Матушка ушла в свою комнату, а я прошел к себе, подхватил маленький синий блокнотик, купленный по случаю в газетном киоске. Раскрыл, нашел взглядом квадратик с буквой «Е» и направился к телефону, находившемуся на тумбочке в прихожей…

— Алло, я вас слушаю, — улыбнулся, услышав знакомый звонкий голос златовласки. На душе стало спокойно, уютно и тепло. Влюбляюсь, что ли? Рановато, для прожженного циника, прожившего в прошлой жизни чуть больше полувека, считавшего себя знатоком женщин, и гордившегося холодным и расчетливым мышлением. Может просто гормоны в молодом теле шалят? Впрочем, об этом, как говорила главная героиня культового романа «Унесенные ветром», «я подумаю завтра», а пока просто рад слышать свою девушку.

— Привет, — тепло поздоровался я.

— Привет, — откликнулась Ева. — Ты куда пропал? Сказал, дня на четыре уедешь, максимум, на пять, а уже полторы недели прошло. Мне же скучно. Даже в кино не с кем пойти. Сижу, как дура, тебя жду.

— Нет мне прощения мадемуазель, — картинно начал я. — Гореть моей душе черствой в геенне огненной за это страшное преступление. Готов искупить свою вину кровью. Или может обойдемся шампанским в хорошем ресторане? Второй вариант мне как-то ближе. Поверьте, прекрасная леди, моя кровь и я вам ещё пригодятся.

— Ой, да ну тебя, — надулась девушка. — Ты всё прикалываешься.