Удача на «Титанике»

В спальне поверх коврового покрытия от стены до стены лежит персидский ковер. Комната такая просторная, что я легко могла бы сделать здесь колесо и кувырок подряд, если бы не центральный стол. Две кровати — одна двуспальная, с балдахином, другая односпальная — застелены кремовым бельем и покрыты пушистыми пледами, похожими на облака. Вдоль стены расположилась кушетка, видимо, на случай, если гостю захочется отдохнуть на пути от кровати до окна. Здесь есть даже два зеркала — одно венчает туалетный столик, а еще одно висит над второй раковиной. Я понимаю, что подобная каюта подошла бы и королю, и оттого, что я вижу всю эту роскошь вокруг себя, мной овладевает невероятная легкость.

Ба, я все-таки приземлилась на Капустной Грядке.

Он когда-то мечтал поселиться в самом богатом районе Лондона, который называл Капустной Грядкой, с самой плодородной почвой. Мама эту мечту не разделяла. Она и зеркала считала грехом. Но я не стану терять время, пялясь на себя в зеркало, хотя могу немного отдохнуть, валяясь на этой кровати.

О чем я вообще думаю? Изобразить миссис Слоан на несколько минут, чтобы забрать часть вещей из ее сундука, — это одно. Но разыгрывать представление до конца путешествия? Едва ли это значит «не высовываться».

Стюард Латимер сводит ладони вместе.

— Искренне надеюсь, что здесь вам будет удобно.

— Вполне приемлемо.

Однако пока я остаюсь в этой каюте, никто ни о чем не догадается. Пассажиры первого класса могут целыми днями валяться на своих кушетках, поедая конфеты. Это идеальное укрытие. Мама воспитывала во мне нелюбовь ко лжи, но будь здесь Ба, он бы хихикал от восторга. Если и было на свете то, что он любил больше, чем получать что-то бесплатно, так это получать что-то бесплатно от того, кто сделал ему гадость. «Уайт Стар Лайн» не пустила меня на борт, после всех моих трат и проблем заставив рисковать здоровьем и самой жизнью. С моей точки зрения, они передо мной в долгу.

Стюард Латимер распахивает кружевные занавески.

— Эту каюту еще не проветривали. Я открою окно.

Легкий морской бриз проникает в каюту. Вероятно, даже бризы здесь лучше воспитанны, чем в третьем классе.

Сделав это, стюард обходит каюту, указывая на мебель.

— Там выключатели, тут обогреватель — просто нажмите эту кнопку; свежие полотенца в этом шкафчике. Среди дополнительных удобств — турецкие бани, убранство которых просто праздник для глаз: аквамариновая плитка на полу, бронзовые лампы с Ближнего Востока. У нас есть бассейн, корт для сквоша и гимнастический зал.

Я замечаю, что он пытается заглянуть под мою вуаль.

— Похоже на то, что мне нужны упражнения? — говорю я чуть резче, чем необходимо.

— Конечно нет. — Он кидает взгляд на столик для писем. — Ужин подают в шесть в обеденном зале на палубе D. Мы не знали, что вы присоединитесь к нам, иначе оставили бы меню на день, но я отмечу себе немедленно это исправить. Сегодня у нас устрицы, консоме «Ольга», лосось под соусом «Муслин», цыпленок по-лионски, жареная утка, запеченный картофель, фуа-гра с сельдереем, пудинг «Вальдорф» и ванильные эклеры. Вы услышите, когда корабельный горнист пройдет по палубам, объявляя о начале трапезы.

Мой желудок урчит, как аллигатор, пусть даже я не понимаю половины сказанного. Кроме пары молочных печений, у меня во рту крошки с утра не было. Но безбилетнику нельзя общаться с пассажирами первого класса, даже если этот самый безбилетник никогда не пробовал фуа-гра. Даже Ба не был бы настолько безрассудным.

— Уверена, еда здесь превосходная. Но, боюсь, я сейчас не слишком расположена к общению. Есть у вас что-нибудь более, эм, уединенное?

— Ресторан «А-ля карт» и кафе «Паризьен» предоставляют возможность перекусить целый день. Вы также можете заказать выпечку и чай в каюту. Оплатите счет у казначея по прибытии.

Передо мной возникает очередной соблазн согрешить. Открытый доступ к булочкам в кредит.

Раздается стук в дверь, и появляется юный портье Бакстер с багажом миссис Слоан — крепким дубовым сундуком, обитым железом по углам. Смотреть на него — все равно что чувствовать дружеское похлопывание по плечу.

Стюард Латимер забирает у портье сундук.

— Доставь миссис Слоан приветственное угощение.

— Да, сэр.

Бакстер торопливо уходит.

Стюард подтаскивает сундук к деревянной стойке и одним движением ставит его туда. Но тут сундук со щелчком раскрывается, и его содержимое вываливается наружу.

Расписанная «перегородчатым» узором ваза, наполненная нюхательным табаком, который миссис Слоан купила в подарок брату, падает на ковер и катится по комнате. При укладке вещей я обмотала вазу шпагатом, чтобы крышка не открывалась.

Стюард Латимер кидается вперед, чтобы не позволить ей укатиться дальше.

— О боже, боже. Мы, должно быть, произвели на вас ужасное впечатление.

Для стюарда первого класса он слишком неловок. Но в нем есть что-то искреннее, вроде той прядки волос, что упрямо не желает укладываться помадой. Он протягивает мне вазу, и на лице его выражение чистейшего ужаса.

— Это же?..

Мне требуется время, чтобы понять.