Удача на «Титанике»

Прежде чем спуститься на палубу Е, я останавливаюсь перекусить перед лимонадным столиком, рядом с которым, по счастью, совершенно пусто.

Предвечернее солнце светит тускло, едва мерцая, словно собралось пораньше на покой и передает бразды правления луне. Океан кажется слишком тихим, представляя собой живую палитру синих, голубых и серых оттенков. Я пытаюсь разглядеть рыбу или какого-нибудь другого обитателя этой водной пустыни, но ни один не показывается. Внезапно ощутив прилив одиночества, я пробегаю пальцами по фигурке кита в моем кармане. Она теплая на ощупь, будто излучает свою собственную энергию.

На подносе лежат уже остывшие сырные булочки. Я поворачиваюсь к новому «Атлантическому ежедневному бюллетеню» и съедаю одну, не поднимая вуаль.

14 апреля

Погода: выше +10 °C. Ясно, ветер умеренный, северо-западный. Ночная температура упадет ниже ноля. Возможна встреча с айсбергами.

Умерла медсестра Клара Бартон, сформирован Королевский летный корпус. Оглянувшись вокруг, чтобы убедиться, что никто не смотрит, я вливаю в себя стакан лимонада и тянусь за второй булочкой. Но едва не давлюсь, добравшись до светской колонки:

Мистер Стивен Слоан сделал значительное пожертвование Королевскому садовому обществу, чтобы разбить «Сад ароматов» в память о его почившей матери, миссис Эмберли Слоан.

Я срываю листок с доски, комкаю в шар и сую в карман. Возможно, они уже идут по моему следу.

Носок с деньгами. Сигнальный огонь вспыхивает в голове, и мне приходится остановиться, чтобы ноги не пытались бежать сразу в нескольких направлениях. Сперва я достану деньги. Затем сниму столько листков, сколько успею. Может быть, уже слишком поздно — газету вешают с самого утра, — но я просто не могу позволить, чтобы все их читали.

Снова встав на цыпочки, я торопливо вбегаю в рубку, а оттуда спускаюсь по лестнице-волне. Потолки и стены отрастили глаза. Каждый встречный, похоже, пытается заглянуть под вуаль, чтобы увидеть мое виноватое лицо.

В фойе на палубе В несколько людей крутятся у доски с листком. С ним я разберусь прямо сейчас. Я жду не менее пяти мучительных для меня минут, прежде чем вокруг станет пусто и я смогу сорвать листок.

— Прошу прощения. — Мужчина с острыми скулами указывает на листок, который я пихаю себе в карман. — Я хотел его прочесть.

Я гордо выпрямляюсь.

— Подождите своей очереди, молодой человек, — произношу я высокомерно, толкая двери, ведущие на Капустную Грядку, и надеясь, что он не пойдет следом. Двери закрываются за моей спиной, кажется, более неохотно, чем обычно.

— Миссис Слоан!

— О! — я вскрикиваю, чуть не налетев на стюарда Латимера перед номером мистера Исмея. — О, здравствуйте.

Он поддерживает меня под руку, не давая споткнуться. Я отшатываюсь, по-крабьи перебирая ногами. Возьми себя в руки. Ты дама из первого класса, а не оборванная беспризорница, таскающая выпечку. Я поправляю пальто, соскользнувшее с одного плеча.

— Я надеюсь, ваш стюард хорошо заботится о вас?

— Да. — Расслабляю лицо. — Я была удивлена, услышав, что вы сменили этаж.

— Да. К стыду своему, вынужден признать, что мистер Исмей остался недоволен моей работой, но я по-прежнему помогаю здесь, когда потребуется. Вам, эм, ничего не нужно?

Приятная улыбка освещает его бородатое лицо, когда он услужливо склоняется ко мне. Он не похож на человека, опасающегося попасть под удар бомбы-скандала.

— Вообще-то, я хотела узнать, где вывешивают корабельную газету.

— Одна висит прямо за этими дверями.

— Да, но есть ли другие?

— Я могу принести вам экземпляр в каюту.

— О, пожалуйста, не стоит беспокойства. Эм, иногда я просто люблю почитать в разных местах. — Что за чушь я несу. Но это уже неважно. Все равно меня считают эксцентричной старухой.

Он поднимает взгляд к потолку и принимается загибать пальцы.

— Так, посмотрим, есть еще один на прогулочной палубе, в библиотеке, в ресторане и в курительной. Итого пять. Видите ли, у нас нет возможности печатать много.

Миссис Слоан, эта суровая старая перечница, чувствует, как смягчается от благодарности.

— Стюард Латимер, я понимаю, вы наверняка считаете меня чокнутой, потому что я ношу с собой табак в урне для праха. Но дело в том, что Перси любил именно этот сорт и, ну, запах напоминает мне о нем.

— Пожалуйста, не нужно ничего объяснять. Я годами носил с собой носок моей малышки-дочери, после того как ее не стало. Что бы ни помогало вам справиться, лишь бы помогало.

— Именно так.

Я вытаскиваю соверен из кармана и протягиваю ему. Миссис Слоан когда-то обещала, что даст каждому из слуг на чай соверен или десять шиллингов в конце путешествия, а мое путешествие в первом классе подошло к концу.

— О, спасибо вам.