Удача на «Титанике»

Ссутулившись, он украдкой осматривается. Если окажется, что именно его жажда скорости привела к катастрофе, у небесных врат ему придется провести немало времени, учитывая количество загубленных душ. Я смотрю ему прямо в лицо, зная, что он больше не имеет надо мной власти. Он моргает, словно пытаясь вспомнить, где видел меня.

Я оставляю его за этим занятием и возвращаюсь к более насущной проблеме: Винк.

— Он что-нибудь сказал?

Курносый нос бедняги Олли уныло морщится. Все лицо у него красное то ли от холода, то ли от слез, и я прижимаю его к себе.

— Все в порядке, Олли. Скажи мне, что он говорил.

— Я… я плохо себя чувствовал, и он велел мне думать о домике на дереве, который мы построим в Америке, и обо всех печеньях, что мы съедим… А я сказал, что нам всего этого не видать без денег. — У него дрожат губы. — А затем я потерял его из виду. Прости.

Я похлопываю его по спине.

— Ты все правильно сделал, Олли. Я пойду заберу его. Мне нужно, чтобы ты остался здесь и сел в лодку, как только для тебя появится местечко. Не волнуйся за Винка. Я обещаю, что позабочусь о нем, хорошо?

Олли тяжело сглатывает и кивает.

Матрос раздает всем спасательные жилеты. Пока Олли с Фонгом помогают друг другу с завязками, я хватаю один себе и еще один для Джейми, который сейчас разговаривает с другим офицером.

Офицер пытается поднять борта складной шлюпки, хранящейся рядом с катером. Джейми здоровой рукой помогает ему удержать лодку ровно.

— Нас пятеро, — говорит он.

Я тороплюсь к нему.

— Пока только трое, — шепчу брату в ухо. — Винк пропал.

— Винк? — Джейми хватается за голову. — Чертовы мартышки. Куда он отправился?

— Думаю, пошел забрать деньги. Где они?

— Я отдал их Винку на хранение, когда мы пошли разбираться со Скелетом и его дружками. А затем мы все искали тебя. Я точно не знаю, куда он их дел.

— Полагаю, спрятал где-то в комнате.

— О, просто чудесно.

— Я скоро вернусь. Отправляйтесь без меня.

— Ни за что. — Он хватает меня за локоть. — Идем вместе. Фонг, следи за Олли. Экипаж спускает новые лодки. Мы что-нибудь придумаем.

Старый ворчун кивает.

Мы завязываем свои спасательные жилеты. Я снимаю с крюка один из спасательных кругов, просто на всякий случай, и надеваю его как ожерелье. Затем мы спускаемся по служебной лестнице, идущей с мостика. На этот раз никто не запрещает нам пользоваться ей. Мы аккуратно шагаем по сильно наклоненным ступенькам.

— Святая чешуя, — бурчит Джейми. — Когда мы найдем этого шкета, я откручу его уши и подам ему с долькой лимона.

Добравшись до стапель-палубы, мы осторожно ступаем на покрытые льдом доски. Джейми судорожно втягивает воздух и пытается поправить пострадавшую руку. В поисках Винка от него было бы больше пользы, если бы он так не страдал от боли.

— Давай я заново наложу тебе повязку. Вот так. Не понимаю, почему ты не остался на лодочной палубе. Ты, как всегда, нас только задерживаешь, — раздраженно выговариваю я, накладывая заново повязку и помогая ему поудобнее устроить левую руку поверх спасательного жилета. Почему-то брюзжание облегчает мое беспокойство.

— Святая чешуя, прекрати уже квохтать надо мной.

— А ты прекрати уже попадать в передряги, треска ты ободранная.

Он хмыкает, и на мгновение мне кажется, что он далек от меня, как луна.

— Помнишь, что обычно говорил Ба, выходя из очередного загула?

Я настораживаю уши. Джейми редко вспоминает о Ба.

— Все в семье спасают семью.

Он отводит назад плечо, и лицо его мрачнеет.

— Вот только сам он всегда подвергал нас опасности.

Я собираюсь было возразить, но приходится посмотреть правде в глаза. Ба действительно подвергал нас опасности — наши сбережения, наш дом, здоровье мамы. Пусть намерения его были добрыми, но даже когда его планы приносили прибыль, казалось, катастрофа всегда ждет за углом, как грабитель с дубинкой. И каждый раз, когда он садился на мель, нам приходилось спасать семью, складывая заработанные медяки в треснутый чайник, поддерживая друг друга, когда становилось совсем тяжко.

— Жаль, что я не смог лучше позаботиться о ней, — тихо произносит Джейми.

— Ты о чем?

— Заступаться за нее почаще. Возражать Ба. Я же видел, как он брал деньги из чайника, когда она не замечала. Почему я ни разу ничего не сказал?

Неудивительно, что Джейми так зол. Все в семье спасают семью, но мы не смогли спасти маму. Глядя на то, как он кусает губу, пытаясь заглушить боль глубоко внутри, я теряю равновесие, но не из-за крена корабля.

Человек, которого Джейми не может простить, это не Ба.

Это он сам.

— Мы были просто детьми, — говорю я.

Тени скрывают его лицо, но я чувствую его боль так же отчетливо, как соль в морской воде.

— Так, если ты собрался винить во всем себя, вини и меня тоже, жертвенный агнец. Кстати, почему бы нам не накинуть на шеи еще по паре спасательных кругов, чтобы двигаться было потяжелее? Потому что мне на самом деле сейчас не хватает дополнительного груза. А тебе?

Он бросает на меня злобный взгляд, я отвечаю тем же. На этом я заканчиваю перевязку, и мы движемся дальше.