Удача не плачет

– На море же пойдем сразу? – спросила я, разглядывая посетителей кафе. «Интересно, кто летит с нами, а у кого другой рейс?»

– Командуешь ты, – улыбнулся папа. – Обещаю выполнять все твои желания. Честно говоря, я бы предпочел другое место для отдыха, более уединенное и комфортное, но сейчас думаю, ты сделала правильный выбор. У меня ощущение, будто я помолодел лет на двадцать. Завтра утром обязательно купим свежую выпечку и будем пить чай на балконе.

Я внимательно посмотрела на папу и кивнула, соглашаясь с его словами. Да, он точно помолодел. Мелкие морщины под глазами разгладились, пропало напряжение во взгляде, и даже небольшая седина на висках теперь воспринималась иначе. Если ты думаешь о работе чуть ли не двадцать четыре часа в сутки, но ничего хорошего в этом нет, обязательно нужно отдыхать. И какая разница где? Подумав о том, какой же у меня красивый папа, я сделала глоток капучино, откинулась на спинку кресла и сказала:

– В следующий раз тогда выбирай ты, куда поедем. Все по-честному.

– Договорились!

В самолете наши места оказались очень комфортными и располагались в начале салона. Минут пять я была почти спокойна, не дергалась, мысленно не рисовала страшных картин и не пыталась понять, как эта махина взлетает и приземляется. Но потом в груди задрожало, заныло и появились ощущения, будто кто-то царапает меня изнутри. И у этого «кто-то» было имя – Страх.

«Все летают, и я смогу», – сделала я первую попытку не превратиться в обезумевшего кролика. Но стоило услышать про меры безопасности и вспомнить о турбулентности, как на лбу выступили капельки пота, руки похолодели. И ноги тоже.

– Дженни, ты бледная. Все в порядке?

– Да, – выдохнула я и, сразу сдавшись, добавила: – Можно я буду держать тебя за руку? Понимаешь… я боюсь летать. Наверное, это сейчас пройдет… но…

Я замолчала, и первая волна паники, как ни странно, значительно уменьшилась, будто кто-то невидимый срезал с нее пенную верхушку. Но стоило ли удивляться? Через несколько секунд я поняла, отчего так произошло. Просто один могучий страх встретился с другим – не менее сильным, они переплелись, вступили в бой и частично погасили друг друга.

Я боялась, что папа разочаруется во мне. И это был вечный и глубинный страх.

– Дженни, почему же ты сразу не сказала? – Голос прозвучал мягко и успокаивающе. – Не надо волноваться, смотри на меня и не думай ни о чем плохом. Так… Делай глубокий вдох… А теперь выдох. И у меня есть вкусные конфеты. – Ободряюще улыбнувшись, папа достал из сумки пакет с леденцами и протянул его мне. – Выбирай, малиновый или клубничный? Поверь, ты и не заметишь, как мы окажемся в аэропорту Тивата. Ты же взяла книгу? Полеты можно любить уже за то, что есть возможность спокойно почитать. Правда, ты это оценишь чуть позже, когда в жизни появится слишком много работы. – Папа вновь улыбнулся. – Кстати, мы сейчас можем решить, куда отправимся в следующий раз. Например, в конце осени. Как ты относишься к Праге?..

Мы взлетали, шум двигателей нарастал, душа медленно, но верно превращалась древнюю глиняную амфору, по которой в разные стороны разбегаются трещины. Но папа все говорил, говорил и говорил, старательно отвлекая меня от происходящего.

Его голос убаюкивал панику, однако она все равно извивалась, вырывалась и душила меня. Уши заложило, во рту пересохло, малиновый леденец потерял вкус, но в самую черную секунду папа крепко сжал мои пальцы и сказал:

– Ничего не бойся, когда я рядом. – И я почувствовала, как появляются силы, как на душе зарастают трещины, как возвращается чувствительность в руки и ноги.

– Я в порядке, – тихо произнесла я и ответно сжала пальцы папы. – Оказывается я самая настоящая трусиха. – У меня даже получилось улыбнуться, вот только губы, наверное, дрожали. – Но сейчас уже лучше…

До Тивата мы летели вечность, будто самолет три раза окольцевал планету и только потом выбрал курс на Черногорию. Во всяком случае, мне показалось именно так. Страх накатывал, пробирался под футболку, покрывал тело мурашками, колол тончайшими иголками бок, неприятно ерзал в желудке. Я жадно ловила редкие моменты передышки, когда паника отступала, и тогда пила чай, ела довольно вкусные сэндвичи с ветчиной и сыром, грызла арахис и отвечала на частый вопрос папы: «Как себя чувствуешь?», оптимистичным: «Все хорошо». И вот мы начали приземляться… Пожалуй, такой радости я давно не испытывала.

– Надеюсь, скоро ты привыкнешь к путешествиям и не будешь так переживать, – сказал папа, когда наши ноги ступили на долгожданную твердую землю.

Теперь я понимала, чем хороший папа отличается от самого лучшего на свете. А у меня был именно такой!

Самый лучший папа не станет разочаровываться в дочери из-за того, что она трусливый кролик. Он поймет. «Ничего не бойся, когда я рядом». Эту фразу я собиралась запомнить на всю жизнь.