Удача в подарок, неприятности в комплекте (СИ)

- Забыли добавить, и кто это может подтвердить, - грустно усмехнулся господин Васильев и покачал головой. – Я не убивал Дашу, она была смыслом всей моей жизни… Хоть я никогда и не любил её по-настоящему.

Э-э-э, простите, кто-нибудь что-нибудь понял? Лично я – нет.

Господин Васильев заметил моё удивление, опять горько улыбнулся и сказал просто, словно речь шла о вещах обыденных и никоим образом не занимательных:

- Приворожила она меня. Ещё в тот самый первый раз, когда морсом своим проклятым угостила. И потом как рыбку в сетях любовных держала, вырваться не давала, хотя и не любила меня никогда, так, использовала как кошель.

Видимо, привычная служебная бесстрастная маска, к которой я после смерти Лики особенно привык, на миг дала сбой, потому что Прохор Захарович вдруг заговорил горячо и сбивчиво, то переходя почти на крик, то скатываясь до еле слышного шёпота.

- Я знаю: это звучит глупо, какие привороты, какая любовная магия в нашем просвещённом времени, но клянусь Вам всем святым, что это чистая правда. Я и сам не верил, долго не верил, упрямо закрывал глаза и уши, чтобы не видеть и не слышать ничего подозрительного… Упрямо отрицал очевидное, даже когда Дарья сама мне всё во время очередной ссоры рассказала, причём не в сердцах, знаете, как бывает, когда супруги ссорятся и возникает непреодолимое желание ударить побольнее, нет, она сказала спокойно, явно наслаждаясь своей сатанинской идеей и её дьявольским воплощением, – господин Васильев выдохнул, сник, закрыл лицо руками. - Я её тогда впервые ударил, прямо по лицу со всей силы, не сдержался, понимаете?

Я кивнул. Расчётливая и циничная особа и святого может довести до белого каления, сколько раз приходилось на службе с подобным сталкиваться.

- Я ей губу разбил, а Дарья кровь промокнула платком, плечиками точёными повела, посмотрела на меня словно кошка дикая и прошипела, что, мол, на коленях приползу пощаду вымаливать, а она ещё подумает, с любовниками посоветуется, прощать или нет.

Вот су…дарыня! Конечно, мне, как следователю, должно сохранять спокойствие и объективность, но, блин, как же это порой непросто бывает!

- И что было дальше? – невозмутимости моего тона мог позавидовать потопивший «Титаник» айсберг, майор Коротков, обучавший новобранцев всему, в том числе и умению сдерживать чувства и игнорировать боль, хороший мужик, закрывший собой солдата первогодку во время одной жёсткой ночной схватки, одобрительно вскинул вверх большой палец.

Прохор Захарович улыбнулся одной половиной рта, устало уронил руки на колени:

- Что дальше… Я из дома ушёл, напился, потом в дом терпимости отправился. Выбрал там девку, что на мою жену похожа, думал: выпущу пар с ней, а сам, - господин Васильев вяло махнул рукой, - не смог ничего. Как та малышка ни старалась, ничего у меня не вышло. Я ей заплатил за труды, сам спать завалился, а среди ночи меня словно ножами раскалёнными пилить стали, так домой к жене потянуло, прямо хоть криком кричи. Я и вертелся, и за водой девку гонял, и окно распахивал, чтобы меня ветром свежим обдувало, ничего не помогает. Под утро, до рассвета час, может полтора оставалось, я плюнул на всё и домой отправился. И Вы не поверите, с каждым шагом мне всё лучше и лучше становилось, а как к супруге поднялся, так такое вожделение на меня накатило, какого я с роду не испытывал. Дёрнулся я в спальню к Дарье, а она, паскуда такая, дверь заперла и не открывает. Что я тогда ни делал, чтобы она меня до тела своего желанного допустила! И на коленях на виду у слуг стоял, и прощения вымаливал, и денег посулил, и полный карт-бланш на измены дал… Ай, да что говорить, - господин Васильев зло махнул рукой, резко отвернулся, ощетинился весь. – Приворожила она меня, змея подколодная, сердце иссушила, душу в полон взяла.

- И поэтому Вы её убили? – я не спрашивал, а, скорее по привычке, утверждал общеизвестный факт.

Прохор Захарович так и затрясся весь в приступе беззвучного истерического смеха, от коего веяло не весельем, а безумием:

- Я её убил? Я? Да, причина у меня была, только вот возможности не было. Ударить я её мог, но потом у меня за тот удар такая боль во всём теле появлялась, что хоть криком кричи. Если бы я её убил, то так бы сразу замертво рядом с ней и рухнул… хотя, быть может, это было бы и к лучшему. Уж лучше разом отмучиться, чем деревом с выдранными корнями сохнуть. Я же без неё ни есть, ни пить, ни спать не могу, цветов и тех не вижу, звуков не слышу, всё вокруг серое, блеклое и бесшумное.

Да, такое состояние мне очень хорошо знакомо, я сам такой после смерти Лики был, хоть она меня и не присушивала специально. Даже Сашкина магия жизни спасала слабо, хотя он меня и подпитывал регулярно, особенно первые полгода.