Удача в подарок, неприятности в комплекте (СИ)

Алексей опять покачал головой, растерянно огляделся по сторонам и звонко щёлкнул пальцами:

- Если не знаешь, с чего начать, начни с душа!

Прохладный душ разогнал назойливые мысли, освежил голову и подарил приятную негу телу. Лёша ожесточённо до красноты натирал себя жёсткой мочалкой, щедро выдавливал себе на голову загустевший от времени шампунь и к концу водных процедур поймал себя на том, что начал что-то негромко насвистывать, как делал всегда перед особо важными моментами. Ну что ж, боевой настрой – самое то для начала новой жизни. Алексей вытер голову полотенцем, метко забросил его в стиральную машину и ничуть не заморачиваясь по поводу собственной наготы прошёл в комнату, постоял пару минут, что-то обдумывая, а затем решительно направился к шкафу с одеждой.

В этот раз Корсаров выбирал одежду не по принципу, что первым выпало, то и оденем, а тщательно просматривая рубашки и чуть ли не под лупой изучая чистоту колен на брюках. Закончив одеваться, мужчина потратил около получаса на то, чтобы найти в недрах квартиры расчёску, обнаружил её в развале старых газет, протёр, избавляя от налипших клоков пыли и мелкого мусора, и тщательно причесался.

- Так, теперь, пожалуй, можно и на КПП, - решил Алексей, придирчиво осмотрев себя в зеркало и найдя своё отражение вполне пристойным.

КПП, контрольно-пропускным пунктом, все жители дома привычно называли обитающую на втором этаже Виталину Геннадьевну, даму неопределённого возраста, всю себя отдавшую святому делу сплетен. Виталина Геннадьевна без всякого преувеличения знала буквально всё обо всех жителях дома: когда и с каким диагнозом родился Петечка из тридцать пятой квартиры, как часто и кого водит к себе Маринка из сорок восьмой, сколько водки выпил Петрович из четырнадцатой, и какой скандал ему устроила Галка из двадцатой, которой он клятвенно пообещал не пить и починить капающий на кухне кран.

Люди, которые интересуются новостями, смотрят телевизор, листают информационную ленту в Интернете или читают газеты, обитателям же дома восемь по оригинального названия улице Советов в этом необходимости не было, у них был свой бесперебойный источник информации. Своей разветвлённой и многочисленной агентурной сетью Виталина Геннадьевна с лёгкостью могла переплюнуть советскую и германскую разведки накануне Второй мировой войны, а потому если в районе что-то происходило, участковый первым делом отправлялся к этой почтенной даме. Уходил он от неё настолько переполненный сведениями и впечатлениями, что потом обходил восьмой дом стороной ещё месяца два, не меньше.

Алексей старался избегать всевидящих очей и всеслышащих ушей бдительной соседки, он и раньше не любил сплетен, а уж после смерти Лики и вовсе замкнулся, сведя до минимума связи с внешним миром, но сейчас Виталина Геннадьевна могла оказать бесценную услугу. Кто, как не она, сможет быстро найти покупателя на эту квартиру? Только Никита, но его напрягать по такой ерунде было неловко. Вот Алексей и подготовился тщательно к визиту к соседке, дабы её зоркие (а всё на слабость зрения да слуха жалуется!) глаза не увидели следов отчаяния и запустения, и не разнесла бы она скорбную весть о гибнущем во цвете лет добром молодце дальше по свету.

«Лишь бы дома была», - запоздало подумал Корсаров, уже стоя перед дверью бдительной соседки и нажимая кнопку звонка.

Конечно, Виталина Геннадьевна уверяла, что у неё больные ноги, высокое давление, и вообще она инвалид и не сегодня, так завтра всенепременно скончается, но пока если смерть и вспоминала об этой даме, то в кошмарах, после которых испуганно озиралась, поглубже натягивала на голову капюшон и суеверно трижды сплёвывала через левое плечо, стуча по рукоятке косы.

Дверь открылась после первого же раскатистого «та-та-а-ам», живо напомнившего Алексею о железнодорожных сигналах, извещающих о скором прибытии поезда. На пороге застыла памятником извечному женскому любопытству хозяйка: невысокая полноватая женщина с яркими, словно фломастером поставленными веснушками и густыми короткими каштановыми волосами, надёжно защищёнными от седины дорогой краской для волос. Дама, которую язык и инстинкт самосохранения не позволяли назвать старухой, близоруко прищурилась и всплеснула пухлыми руками:

- Ох ты господи, да никак Лёшенька пожаловал! Ой ты ж, касатик горемычный, да как же ты пережил утрату голубки-то своей белокрылой?!

У Виталины Геннадьевны риторических вопросов не было, а потому Алексей пожал плечами и неловко развёл руками:

- С трудом.