Удачи тебе, сыщик!

– Жуков Александр Валентинович. – Его рукопожатие оказалось сильным, взгляд благодарным, понимающим, со смешинкой, в отличие от женщины мужчина был умен и красив.

Гуров вспомнил, что видел Жукова ночью у трупа Ивана, обратил внимание, так как администратор выделялся среди окружающих, одетых кое-как, тем, что был в костюме и при галстуке, к тому же он не суетился, держался спокойно, как бы отстраненно, словно посторонний. Среднего роста, с военной выправкой, в прекрасно сидящем костюме, из нагрудного кармана пиджака кокетливо выглядывал платочек того же материала, что и галстук. Жуков прекрасно смотрелся бы не только в захолустном городишке, но и на любом вернисаже в столице. Брюнет, с орлиным носом, с резким росчерком бровей, с безукоризненным пробором, он походил на героя-любовника из кинофильмов тридцатых-сороковых годов, лишь глаза у администратора были как бы не его, а совершенно другого человека – темные, казалось, без зрачков, умные и одновременно беспомощные глаза человека, который постоянно ждет, что его сейчас ударят, и извиняется за свою беспомощность.

Интересно, почему он здесь, женат на этой вульгарной женщине, работает администратором в глухой провинции? – подумал сыщик. В нем все не так, будто шутник собрал его из разных конструкторов, соединил детали совсем несовместимые. Админиcтратором необходимо заинтересоваться. Осмотр нового знакомого и проскочившие мысли заняли у сыщика несколько секунд, которые необходимы для рукопожатия.

– Гуров Лев Иванович, – сказал он и понимающе улыбнулся.

– Знаю, весь цирк взбудоражен, только о вас и говорят. – Голос у администратора был глуховатый, с трещинкой. – Журналист из Москвы здесь, сами понимаете, сенсация.

– Ванюшку зарезали! – вспылила супруга. – А для него журналист главное! И уже с этой шлюшкой из амазонок сговаривается!

– Милочка, ты со своей бесконечной ревностью…

– Я ревную? Тебя? – Супруга вновь подбоченилась, взглянула на Гурова, поправила действительно роскошные волосы. – Ничтожество. Лев Иванович, вы, как настоящий мужчина, понимаете…

Сыщику семейная ссора изрядно надоела, и он собрался откланяться и бросить собрата на произвол судьбы и жены, но вновь распахнулись широкие парадные двери, и на лестницу вышла Ольга Дмитриевна, роскошная женщина и гостеприимная соседка Гурова. Ее сопровождал знаменитый коверный Николай Куприн по кличке Классик, чей портрет украшал афишу цирка. В жизни Классик оказался значительно старше – примерно лет пятидесяти, хотя высокая, очень худая фигура сохраняла юношескую стройность, но лицо в глубоких складках, особенно жилистая шея выдавали истинный возраст. Есть такое выражение: глаза в пол-лица, именно такими глазами обладал коверный. Он остановился чуть позади Ольги, церемонно поклонился Гурову, администратору, мигнул, причем один глаз у него закрылся полностью, другой даже не дрогнул.

– Наш сосед, супермен, который таинственно исчезает среди ночи, бесшумно скрывается ни свет ни заря. – Ольга протянула руку Гурову, на супругов глянула мельком, чуть кивнула. – А утром не заглянули напрасно, мы ждали вас к завтраку.

Сыщик собрался ответить, но неожиданно почувствовал знакомый предупреждающий холодок опасности. Пожимая руку женщины, сделал шаг в сторону, повернулся, но на лестнице никого не было. Но, кроме аромата великолепных духов, сыщик отчетливо ощущал неприятный запах пота, давно не мытого тела.

«Хватит. Закончу это дело, вернусь в Москву, найду среди приятелей психиатра. Я же цивилизованный человек, черт побери. Раз меня, словно Полкана, запахи мучают, значит, какая-то гайка с резьбы слетела, следует поправить». Внутреннее состояние никак не отражалось на лице сыщика, он лишь рассеянно улыбался, скользил взглядом по окружающим, небрежно спросил:

– А вам не кажется, уважаемые дамы и господа, что мы похожи на актеров, которых режиссер расставил на ступеньках сцены и заставил вести пустые разговоры? Убили человека, а мы несем околесицу. – Он перестал улыбаться.

«Пусть я ненормальный, а все равно здесь воняет, кто-то из этих людей меня ненавидит или боится, скорее и то, и другое. И на мое напоминание об убийстве никто не среагировал. Не прав, сыщик», – одернул себя Гуров. Коверный собрал свое гуттаперчевое лицо в гримасу, довольно смешно, Матильда дернула плечиком, взяла супруга под руку и сказала:

– Не желаю изображать, мне этот бандит всегда не нравился. Идем, Саня, или ты кого-нибудь ждешь?

– Что ты, что ты, – забормотал администратор. – Но, дорогая, о покойниках плохо не говорят…

Они раскланялись и ушли, Гурову показалось, что администратор отнюдь не боится жены, просто валяет дурака.

– Николай Иванович, спасибо, – сказала Ольга, – надеюсь, мужчина проводит меня до дома.

Сыщик собирался встретиться с Рогожиным, переговорить с директором и вообще потолкаться в цирке, приглядеться к людям. Но ведь хочешь не хочешь, с дамочкой тоже необходимо разобраться, сейчас инициатива исходит от нее, тем лучше, но, прикрывая заинтересованность, сказал: