Удачная неудача Солнцеликого - 2

Снаружи уже приплясывал в нетерпении Тишка, удерживаемый солдатиком. Техника безопасности, так понимаю. Вплотную к пелене приблизиться нам не дали.

Ну, пожалуй, что-то такое я себе и представляла: из пены неспешно высунулась лошадиная голова, затем все остальное, включая кибитку и незнакомого степняка на ко́злах. Один из служивых сразу подхватил лошадку под уздцы, успокаивающе прицокивая языком, и увел чуть в сторону. И вовремя – пену завесы проткнул еще один лошадиный нос. Черный и бархатистый. Это было забавно: подвижные ноздри настойчиво принюхивались, а под ними вздернутая губа и зубы. Идеальный лошадиный прикус выглядел бы жутковато, если бы не приветственное ржание. Уже узнаваемая кудлатая голова взяла курс точно на нас, стоящих в сторонке. Пряжка. Дюш удерживал мелкого на месте, не давая рвануть к любимой скотинке, – повозка должна миновать пелену полностью и без задержек. За воссоединением одиноких сердец после четырехдневной разлуки наблюдал весь уже собравшийся обоз. Коняшка всхрапывала, смакуя Тишкин запах, и ощупывала губами счастливую конопатую мордаху. Боженёнок счастливо вздыхал в ответ, хихикал от щекотки и норовил прижаться золотистой щекой куда дотянется, не обращая внимания на ремешки упряжи, не до этого. Расчувствовался мелкий. Хозяин лошадки тихо стоял рядом, лишь недоуменно качал головой да улыбался, транслируя умиление и досаду.

Вот прозвучал приказ трогаться, пора возвращаться, а я так и не поняла, что такое эта чертова Переправа. Вот ведь!

– Приветствую, городская певунья! – Ой, гусляр! Стоит за плечом и улыбается сверху вниз. – Ты-то что здесь забыла?

– Да вот, выкроила время на Переправу посмотреть, да ничего не поняла.

– А ну пошли. – Карим-ар что-то гортанно крикнул своим и сильно потянул за руку. Рывок, три шага сквозь ласковый мусс, не мешающий дышать, и опять короткий желоб моста. А от моста дорога тихой сапой крадется через пустырь к вершине пологой возвышенности, которая пестрела яркими шатрами, как детский праздник воздушными шариками.

Опять ничего не поняла, а гусляр только посмеивался над моим недоумением.

– Старики чтут легенды, а легенды говорят, что Мируву не всякая стрела перелетит…

А это много? Кто бы еще знал, какая дальнобойность у средневекового лука, особенно с учетом, что степняки у нас – парни весьма не хилые.

– Эх ты, горожанка! – Карим приосанился. – Мой лук пускает стрелу на…

Стоп! В пересчете это что получается, девяносто метров? Даже если с поправкой на параболу полета? А желоб метров двенадцать – пятнадцать. С каждой стороны. Ой, мама, так это мы в три шага через пелену в шестьдесят метров? Пустоты над ледяной водой?.. Ой.

О-ой…

– Вама! – Тишка с лету сгреб меня в охапку, что-то поскуливая, а Дораш попытался навесить левый хук удивленному гусляру, но получил тычок и отлетел.

– Дюш, стой, ты чего?

– Мы подумали, что он тебя похитил, – просопел Тит виновато.

– А позвать нельзя было?

– Я не успел, Дюш уже прыгнул…

– Зачем ее похищать? – Карим-ар внимательно следил за юным сородичем. Дораш, правда, агрессии больше не проявлял, прислушивался к разговору. – От дурни! С ума посходили? Кому охота иметь дело со старым Халахом? Да моя жена первая мне косу отрежет и ею удавит, если я навлеку на наш шатер гнев шаманов! От дурни!

Это все говорилось на всеобщем. Специально для некоторых горожанок. И среди степняков интеллигенты имеются. Какая прелесть! На сердце стало легко и тепло – оно, сердце, уже приняло гусляра как друга.

Однако пора возвращаться. Именно в момент трехшагового перехода через пену пришло осознание, что это портал. Портал! Защитная мембрана между двумя инаковыми народами.

Я подумаю об этом позже! Есть, есть нечто, что непременно нужно додумать и сформулировать...

А за пеленой паниковали солдатики, даже Юттим из сторожки выбрался. М-да, устроила я аттракцион из рядовой прогулки. Аттракцион, который не думал заканчиваться по приезде в крепость. На «арену цирка» вышел Фарх-ар, незабвенный папенька нашего Дорашика.

Недаром братишка так нервничал все время. Недаром боялся, что отец потребует его назад. Судя по перекошенным лицам обоих, родственнички бурно пообщались, пока ехали вместе от Переправы в крепость.

Тишка сильнее сжал мою ладонь, которую так и не выпустил.

– Он хочет, чтобы Дюш ехал с ним…

Куда ехал? Приехали уже, вон солдатики бегут обоз досматривать.

– В столицу. Совсем. С семьей помогать…

Да щаз. Ну-ка, маленький, шуруй к брату.

– Уважаемый Фарх-ар, я слышала, что вы пытаетесь на сына давить, заставляете его с вами ехать? Так ли это? – Ради братишек я попытаюсь договориться и быть вежливой, да боюсь, не оценит мою попытку мирного урегулирования здоровенный степняк, имеющий трех жен.

– Не твое дело, горожанка, но, раз ты спросила, скажу. Да, приказал. И он поедет! И будет помогать! Мало мне девок и приемыша, так еще скоро двое родятся! Всех кормить надо!