Удачная охота (СИ)

   Ушат ледяной воды заставил радостно засмеяться, причём не только меня, но и моего спарринг-партнёра. В Башне оказалась неплохая купальня, - не исключаю, конечно, что не для заключённых, но бывший сослуживец начальника караула им и не был. После тренировки и водных процедур мы вдвоём, обмениваясь шутками, словно закадычные друзья, завалились в кабинет начальника караула.

   Нас ждал накрытый стол, ломящийся от солений, колбас и вяленого мяса, но подлинным его украшением оказались запотевшие бутыли, возвышающиеся над всем этим великолепием. Стол с таким обилием закуски мог означать только одно: грядёт грандиозная офицерская пьянка.

   Намётанным взглядом я отметил, что весь состав блюд подобран поистине идеально, чувствовалась опытнейшая рука бывшего боевого офицера, - среди блюд не было ни одного, которое нельзя было бы использовать в качестве закуски к сильному спиртному. Никаких тебе супов, хлебов, каш и свежих овощей, всё по-военному строго, во всём чёткий порядок. Закуски были разложены по рангу: от наиболее сытных, мясных, расположившихся у самых пустых стаканов, и до менее сытных, но более ядрёных, как те же соленья. Первые залегли у самих стаканов, готовые в любой момент пожертвовать собой ради великого дела продвижения спиртного вглубь организма. Вторые ожидали в засаде, готовые выпрыгнуть по первому же сигналу и ударить по тылам расслабившегося организма, поддерживая своих спиртных товарищей и, тем самым, обеспечивая полную и безоговорочную победу над здравым смыслом и разумом. Как всегда, сначала организм ещё немного насыщался пищей, а затем переходил на насыщение голым спиртным, и закуска ему в этом мешать не должна.

   "Всё, прощайте альты, прощайте их обычаи не пить, а драться..." - было моим последним трезвым суждением в этот день.

   - А как же служба? - попытался я сделать слабую попытку избежать пьянки. Прекрасно понимая всю бесперспективность попытки, я банально хотел получить веский аргумент перед последующим противостоянием со своей совестью.

   Но начальник караула только махнул рукой.

   - Скажу, что пришлось извиняться за нанесённое офицеру оскорбление. А что? Пусть знают наших! А то эти штабные крысы в Императорском Совете совсем обнаглели: боевого офицера сажать в одну камеру с уголовниками! - с ним сложно было не согласиться. Если что, всегда можно сказать, мол, пусть они сами дерутся на дуэли с боевой молодёжью, а то возраст начальника караула уже не тот.

   И дальше понеслось. За этот день и вечер я узнал столько нового о службе на южной границе, что мне срочно захотелось туда перевестись. Уже расходясь по местам несения "службы", мы долго обсуждали детали перевода.

   В камеру я завалился уже под вечер, изрядно навеселе. Надзиратель только скривился от такого вопиющего нарушения процедуры. Похоже, поить заключённых начальнику караула не полагалось, но он как-то не посчитал нужным спрашивать чьего-либо разрешения.

   Камера встретила меня звенящей тишиной, только старший поинтересовался:

   - Ну как, потренировался?

   - Да, - коротко пояснил я, несколько покачиваясь, - и не только. Пришлось поддерживать честь офицера северного пограничья в соревновании с южным пограничьем.

   С этими словами я завалился на свою кровать, оказавшуюся поразительно удобной. - "Как же я устал! Воистину, пить - это тоже своего рода искусство, сильно, к тому же, выматывающее".

Когда в застенках становится тесно

   Наутро долго долбить в дверь не пришлось, надзиратель сразу меня выпустил, имея, по всей видимости, соответствующие указания. На этот раз тренировка проходила без партнёра, - похоже, бывшему вояке было не до развлечений. Но служба есть служба. А может, он просто ещё не пришёл в себя после вчерашнего, что, впрочем, тоже является частью нашей службы. Даже в купальню меня проводили, не задавая лишних вопросов. Вопросы начались сразу после утренних процедур, в кабинете сыскаря, даже в камеру зайти не удалось, чему я и не особо огорчился.

   Сыскарь оказался мужиком средних лет, мощного телосложения, с побитым жизнью лицом. Волевое, кстати, лицо. Выступающие скулы, кустистые брови, и хмурый тяжёлый взгляд чёрных глаз. Не люблю я эту породу! Вообще не люблю сыскарей, а таких идейных - тем более.

   - Смотрю, вы неплохо здесь устроились, лейтенант, - холодно начал допрос мужик.

   Сыскарь расположился за солидных габаритов столом, облокотившись о него локтями. Напротив стола имелось лишь одно место для "гостей", - дохлая такая табуреточка, на которую я и присел. Мой спокойный взгляд несколько отрезвил сыскаря, по-видимому, хотевшего начать допрос с давления на заключённого.

   - Как бы там ни было, я бы предпочёл находиться сейчас в другом месте. А ещё я предпочёл бы в столице своей империи видеть пnbsp;обольше уважения к боевым офицерам, в особенности, пребывающим здесь в заработанном потом и кровью, и жалованном лично императором, отпуске.

   - Ваша выходка с требованием тренировки будет доложена по инстанции.