Удачная охота

Орки вынуждены были разделиться, и на мою долю достался раненый. Однако сама по себе его рана не вызывала у меня никаких иллюзий: орки крайне выносливые существа, они могут продолжать сражаться до получаса даже истекая кровью из десятка серьёзных ран, а сами эти раны слабо влияют на боевые качества орочьих бойцов. Причина низкой эффективности нашего оружия против них была также и в слишком разной весовой категории: средний орк в два-три раза мощнее и выше среднего человека. Для него удар нашего меча сродни удару тонкого стилета в человеческое тело. Чтобы вырубить его наверняка требовалось практически полностью перерезать его связки под коленями, а уже затем пытаться добраться до жизненно важных органов, надёжно защищённых вставками из металла в кожаный доспех. Уязвимым местом была и шея, но её можно было достать только с помощью лука или арбалета, да и то если повезёт попасть между пластинами брони. Хорошо умирали орки и от попадания стрелы в глаз, а ещё лучше — от отрубленной головы. Но орочьи воины редко ждали, когда же их смогут раскромсать человеческие гвардейцы, а спешили накинуться на них со своими громадными мечами. Так что мы работали с одним орком минимум втроём, для более-менее гарантированного результата вообще требовалось пять-шесть высококлассных бойцов. Иногда мы использовали против них мощные копья, но такие копья для человека слишком тяжелы, для орка же они на один зуб. От таких копий больше проблем оказывалось для самих человеческих воинов, так как орки имели привычку перехватывать свой меч в одну руку, а освободившейся ловить кончик копья. Следующий затем резкий рывок копья заставлял сразу пару воинов терять равновесие и мог стоить им жизней. Поэтому копья берегли на крайний случай, используя в основном при конных атаках с наскока. А вот сочетание обычных мечей и луков или арбалетов давало неплохой результат. Мне же сейчас предстояло одному сражаться с орком, имея при себе лишь пару мечей. И хотя перед глазами стоял недавний пример женщины, схлестнувшейся сразу с тремя орками, мне совершенно непонятно было, откуда в ней столько нечеловеческой силы и выносливости, в сочетании с запредельной скоростью. Лично я всего этого не имел, поэтому мог рассчитывать лишь на свои собственные, скажем прямо, скудные силы.

Шанс у меня появился только благодаря тому, что противник не мог нормально пользоваться правой рукой, в плече которой до сих пор торчала стрела. Орк был вынужден перехватить меч в здоровую руку, растеряв из-за этого солидную часть силы удара. Только из-за этого мне удалось принять удар клинка противника на перекрестие предварительно скрещенных мечей. Орка мой неожиданный успех здорово разозлил, он, видимо, рассчитывал разделаться с надоедливым человечком парой ударов и сразу переключиться на основного противника.

Странно, но орки вели себя чрезвычайно осторожно в бою, что само по себе было столь же необычно, как и сам факт эффективного боя простой женщины с орками. Орки любили размашистые, задорные удары, напрочь отрицая лёгкие тычки своими оглоблями; такую манеру они нарушали лишь в боях между собой, когда эффект от их запредельной силы сводился к нулю такой же запредельной силой противника. И вот теперь они вели бой с этой странной дамой, точно она была таким же, как они сами, орком, используя точные скупые удары, побыстрее отдёргивая мечи, и сразу отдавая инициативу противнику. Ко мне же они отнеслись так, как привыкли относиться к простым людям, то есть как к букашкам, достойным лишь быстрого нанизывания на орочий меч. Единственный успех, которого мне удалось достичь — это надолго сковать раненого противника боем. Тот явно не ожидал от людишки такой прыти, видно, не часто схлёстывался с гвардейскими офицерами северного пограничья. Моя скорость, изящность и расчётливость выпадов одновременно двумя клинками здорово сковали возможности орка к манёвру. Он даже вынужден был уйти в глухую оборону, то отмахиваясь от меня гигантским мечом, то блокируя им удар самого настырного из парных клинков. Безусловно, биться с противником, имеющим более чем двукратное преимущество в длине клинка — дело гиблое для большинства мечников. Однако есть такое явление, как мастерство, которое, как известно, не пропьёшь. Именно мастерство вкупе с парным характером клинков позволяли мне противостоять двуручнику. Хорошим подспорьем была и скорость: размашистый удар двуручника имел инерцию и требовал времени на возвратное движение, чем я вовсю и пользовался. Помогала мне и раненая рука орка, не только снижавшая силу удара, но и создающая небольшую слепую область, куда зажатый в одной руке орочий меч просто не успевал. Сочетание всех этих факторов позволило мне не только не быть размазанным по земле громадным двуручником, но и провести несколько успешных контратак. Они не дали физического эффекта, так как пара новых царапин на теле противника были для него сродни уколу иголки для человека, зато оказали психологическое воздействие и на меня, и на него. Я здорово воспрял духом, а он сильно обозлился.