Удачная партия

— Глупости. Ты же сама сказала, что мы уже не молодые люди. Мы и в молодости не были ревнивы. Зачем сейчас начинать?

— Прости, — проговорила Эльвира Павловна и тут же поняла, что Ковард лукавит. Усилием воли она сдержала внезапную волну раздражения, понимая, что скандалить сейчас недопустимо.

— Да, ты прав, — как можно спокойнее ответила она.

Пришел черед удивиться Коварду. Он заметил гневную вспышку во взгляде супруги и ее волевое усилие над собой. Злобный Я в этом случае не преминул бы вставить свой комментарий, но собственное внутренне молчание еще раз убедило Аркадия Францевича в том, что он стал другим человеком: свободным, уверенным, решительным.

— Хорошо, что мы наконец стали понимать друг друга. Давай начнем все с чистого листа, на котором прежде всего напишем большими буквами: «УВАЖЕНИЕ». Потом видно будет.

— А слово «любовь» мы не будем писать? — улыбнулась Эльвира Павловна.

— Возможно, мы его напишем чуть позже. Слишком глубокие раны мы нанесли друг другу. Невозможно их залечить так быстро. Давай закончим этот разговор. Мне пора на работу. У меня есть чистая рубашка?

Глава 62 Странный подарок

Ковард вышел из дома. Необыкновенное чувство радости внезапно охватило его.

«Раз, два, — начал считать он шаги, — три, четыре, пять, шесть…»

Этот многолетний привычный ритуал возвращал ему силы и надежду на успех.

«Я добьюсь своего… тридцать семь, тридцать восемь… Все мои теоретические предположения найдут практическое подтверждение… сорок три, сорок четыре, сорок пять… Я сделаю открытие мирового масштаба… пятьдесят… Я сделаю счастливыми сотни тысяч, нет, миллионы людей… шестьдесят восемь… Моя вакцина станет открытием века… восемьдесят восемь… Я получу нобелевскую премию! Сто…»

В былые времена этот восторженный монолог непременно был бы прерван Злобным Я, но сегодня Аркадий Францевич, захлебнувшись в своих фантазиях, одернул себя сам: «Это уже слишком! Однако занесло меня в моих мечтаниях. Не ради славы и не ради денег я работаю. Ради прогресса! Нет, ну что ж я обманываю себя? Ради славы и ради денег. И ради прогресса… Триста семьдесят… Как-то непривычно без Злобного Я. Ну ничего, привыкну. Теперь я сам себе хозяин. И никто за мной исподтишка наблюдать не будет. И никто не будет приставать со своими дурацкими советами. Слава богу! Шестьсот шестьдесят шесть…»

Ковард остановился у края проезжей части. Зеленый свет светофора сменился красным. По привычке Аркадий Францевич недовольно поморщился: «Красный…»

— Здравствуйте, Аркадий Францевич! — раздался глубокий баритон за спиной Коварда. — Правильно! Правила дорожного движения нужно соблюдать.

Ковард узнал этот голос. Бродяга. Опять он!

— А вы все меня преследуете! И чем я вам так интересен? — спросил Ковард, не поворачивая головы.

— Вот именно! Интересен! Слово подобрано правильно. И мало того, смею надеяться, что и я вам интересен. Разве не так?

— Так. Я хочу знать: вы реальный человек или галлюцинация?

Бродяга ущипнул Коварда за бок.

— Ой! Что вы делаете? Я боюсь щекотки!

— Я ответил на ваш вопрос. Я не галлюцинация.

— А почему вы сегодня без шахмат?

Бродяга широко улыбнулся беззубым ртом.

— Теперь они не нужны. Зачем их зря тягать. Ваша главная партия уже сыграна.

— Вы говорите о партии, сыгранной во сне?

— Да. Кстати, партия была блистательной. Я получил удовольствие, честное слово! Даже я не мог предугадать исход.

— А если бы я проиграл, что было бы со мной?

Бродяга опять улыбнулся:

— Не будем о грустном. Собственно, я остановил вас, чтобы передать вот этот замечательный учебник жизни, — и бродяга сунул в руки Коварду завернутую в газету книгу. — Полистаете на досуге. Будут вопросы — знаете, как меня найти. О! Зеленый. Путь открыт.

Бродяга ткнул пальцем в сторону перекрестка, резко развернулся и пошел прочь.

Ковард несколько секунд озадаченно смотрел на сверток, но заметив, что зеленый светофор стал мигать, поторопился перейти улицу.

Он больше не считал шаги, его охватило чувство внутренней тишины и покоя. Без мыслей и внутренних монологов вскоре дошел до работы.

Кивнув толстой вахтерше, которая совсем по-домашнему пила горячий чай из блюдца, Ковард поспешил подняться к себе в лабораторию. Ему не терпелось развернуть сверток и взглянуть на книгу. Когда наконец он смог это сделать, то в руках у него оказался хорошо знакомый шахматный учебник А. Нимцовича «Моя система».

«Бродяга сказал: «Учебник жизни», — подумал Ковард. — Что он имел в виду?»

Ковард рассеянно открыл книгу и опять удивился: внутри были чистые белые листы.

«Брак типографии? — первое, что пришло в голову Аркадию Францевичу. — Нет, — возразил сам себе, — все не так просто, нет, все непросто».

Размышляя над непонятной ситуацией, он положил книгу на стол и отошел в хозяйственный уголок — включить электрочайник и заварить чай.

«Все-таки не мое это дело — разгадывать ребусы. Не стоит тратить свои мозги на бесполезные занятия. Сейчас выпью чайку и начну работать. Хотелось бы сразу добиться результата. Да… Это сладкое чувство — надежда…»

Ковард улыбнулся и залил кипяток в заварник.