— У Зоси! — торжествующе произнес Ковард. — Помните, она просила вас принести паспорт, что-то ей нужны были ваши данные для каких-то отчетов? Вы ей отдали паспорт, и что-то я не припомню, чтобы она вам его возвращала.
Стриганов стукнул себя по лбу:
— Точно!
В эту же минуту в проеме двери показалась кудрявая головка Зоси:
— Ковард, Стриганов! К начальству! Что у вас с телефоном? Я опять не могу дозвониться!
— Зося! — воскликнул Стриганов, бросаясь к двери. — Зося, постойте!
— В чем дело? — пролепетала Зося, испугавшись столь бурных проявлений эмоций. — Что случилось?
— Мой паспорт случайно не у вас?
— Какой паспорт? Что за паспорт? Не знаю никакого паспорта! — на всякий случай по-боевому, с вызовом ответила Зося. — Мне еще только ваших паспортов не хватало!
Тут и Ковард не смолчал:
— Ну как же! Зося! Вспомните, вам нужно было заполнить какие-то анкеты для отдела кадров, вы не нашли личную карточку Стриганова и попросили у него паспорт. Он вам его дал в руки прямо здесь, в лаборатории. Я это очень хорошо помню.
Выражение лица девушки стало задумчивым:
— А! Что-то припоминаю. Так это когда было! И что, я разве его не вернула?
— Нет! — в один голос воскликнули Ковард и Стриганов.
— Если я этот паспорт не вернула, значит, он у меня в сейфе. А если его в сейфе нет, значит, я его вернула. Идемте. Вам все равно нужно к Теодору Ивановичу.
— Железная логика, — иронично улыбнулся Ковард.
Зося кокетливо улыбнулась, и ее кудрявая головка исчезла за дверью.
— Хоть бы этот несчастный паспорт нашелся! — умоляюще поднял глаза к небу Стриганов.
— Найдется, — уверенно подбодрил товарища Ковард. — Ну что, пойдем предстанем пред ясными очами начальства?
— Да. Но сначала паспорт!
— О боже! — артистично вздохнул Аркадий Францевич. — Как же вам не терпится связать себя тяжкими узами супружества! Когда в организме бушуют гормоны, мозговая деятельность притупляется. Глядя на вас, я наблюдаю бесспорное подтверждение этому факту.
— Возможно, — кивнул Даниил и распахнул перед Ковардом дверь, пропуская того первым на выход из лаборатории, — но природа есть природа. И это тоже факт, от которого просто так не отмахнешься.
До самой двери приемной коллеги обменивались ничего не значащими репликами по поводу предстоящей перемены в жизни Даниила. В приемную Стриганов вошел первым и тут же с порога спросил:
— Зося, паспорт нашелся?
Девушка хмыкнула, пожала плечиками и безразлично повела глазами, указывая на край стола, где уже лежал паспорт Стриганова.
— Вот. Сами виноваты. Это вам нужно помнить о своих документах, а не мне. Сами дали, сами забрали. Тогда никакого пожара не будет.
— Вы, как всегда, правы, Зосенька, — галантно улыбнулся Ковард.
— Еще бы! — гордо кивнула Зося и добавила: — Зайдите. Уже спрашивал.
Когда Стриганов и Ковард переступили порог кабинета начальника, Теодор Иванович вопреки своему обыкновению встал им навстречу.
— Проходите-проходите, присаживайтесь. Ну-с, — продолжил он, вернувшись в свое кресло, — чем порадуете?
— Пока ничем, — ответил за двоих Ковард. В голосе его не было и тени лести. А следующий вопрос и вовсе прозвучал раздраженно и вызывающе: — Собственно, а чего вы от нас ожидаете?
Брыкза сделал недовольную гримасу — он не мог терпеть, когда кто-то говорит не то, что он хочет слышать, а уж о том, чтобы задавать вопросы, и речи быть не могло. Пока Брыкза молчал и закипал, как чайник, оставленный на плите, Стриганов сидел, опустив голову — он предпочел не участвовать в разговоре, понимая, что такой вызывающий тон Аркадия Францевича непременно накличет начальственную истерику.
И Стриганов не ошибся.
— Чего я от вас ожидаю? Это вы от меня ожидаете! Ожидаете, что я буду смотреть сквозь пальцы на ваше разгильдяйство, лень и профессиональную…
Брыкза сделал в крике небольшую паузу, глубоко вдохнул воздух, подбирая в собственном своеобразном лексиконе наиболее обидное слово, а, найдя его, вскочил с места и, подбежав почти вплотную к Коварду, продолжил фразу:
— Профессиональную импотенцию! Чем вы занимались целых три дня? Неужели нельзя было получить хоть какой-то результат?! Я же вас предупреждал, что в понедельник жду вас с подробным отчетом! И что я вижу? Что я слышу? Наглый вопрос: «Чего вы от нас ожидаете?» Распустились! Никакого понимания текущего момента. Саботаж!
Брыкза распалялся все больше. Его выкрики вскоре стали напоминать лай злобной собачонки. Ковард уже пожалел о своей дерзости исключительно потому, что звуковые вибрации начальственного крика, казалось, испытывали на прочность барабанные перепонки, и если эта гневная тирада затянется, то головной боли не избежать. Но, как обычно, Брыкза неожиданно прервал поток своего возмущения на полуслове, вернулся на место, сел в кресло и замолчал, а потом, подняв глаза на Коварда, спокойно сказал свою непременную фразу:
— Ну, вы меня поняли.