Удачная подмена

Когда Лина оказалась в арке, ведущей в квартал, окружающий школу, сзади послышались шаги. Она ускорилась, но чьи-то руки крепко ухватились за её плечи. Это тот, что следил за ней в магазине, сразу поняла она. Пока Лина пыталась вырваться, другой мужчина заклеил ей рот, а потом прикрыл скотч медицинской маской. Они взяли её за руки с двух сторон и потащили назад. Запихнули в машину, заломив руки и связав их за спиной.

Машина – какой-то жигуль древнего вида. В салоне невыносимо пахнет бензином, и к горлу подкатывает тошнота. Некоторое время она часто дышит носом, пытаясь побороть рвоту, но потом горло обжигает желудочным соком, рвота заполняет рот и нос, маска намокает, Лина задыхается. «Э-э», – тянет непонимающе тот, кто уселся рядом. А тот, кто за рулем, матерится, прижимается к обочине, разворачивается к пассажирам, снимает с Лины маску и срывает скотч, получая на руки фонтан рвоты. Он снова матерится и шипит:

– Слышь, ты, свинья супоросная, мы тебе пасть оставим отклеенной, но если ты хоть слово!

И выразительно подносит к её лицу кулак.

– Атас, менты, – шипит второй.

Линино сердце пускается в пляс, но машина с мигалкой проносится мимо. Лина мучительно кашляет, сплёвывая на колени, потом новый позыв рвоты. Сосед отодвигается, насколько это возможно, но в этом авто возможности ограничены. Машина вновь срывается с места, и Лина заваливается на соседа. Тот брезгливо её отталкивает, и она ударяется лицом о спинку переднего сидения. Тут она уже чисто из вредности рыгает на неё. Водитель орёт:

– Блин, дядька убьёт за машину! Сама будешь её отмывать!

Как они не боятся? Эти дебилы провозят похищенную через центр. Но дуракам бог помогает, и на них никто не обратил внимания. Свернули в сторону Заводского района. Где-то на подъезде к территории завода они разворачиваются и какими-то закоулками мимо заброшенных складских зданий въезжают в узкий тупик. Споро выдёргивают из машины и вталкивают в сравнительно тесное помещение. Похоже на обычный частный гараж под одну легковушку. Грубо усаживают на засаленное сидение древнего стула и приматывают завязанные сзади руки к стойке стеллажа у стены.

Значит, для защиты и спасения у неё только ноги и язык. Ну что ж, язык важнее. Как-никак, она в журналистике уже год, да и в университете филологии обучалась. Они загоняют машину в гараж, с матюгами устанавливают лампу на капоте, направляя её на Лину. Она понимает, что готовится, и борясь с одышкой, спрашивает:

– А Полинка где? Неужели к мужу моему поехала? Вов, ты сам, что ли, свою бабу под него подложил?

Она узнала его, когда услышала «Менты!» Такая вот цепочка ассоциаций: в роли мента – участковый из их башни на Московском, а рядом Вова, которого он оттаскивал от двери «гнезда порока».

– Ты чё? – взрывается Вова и ударяет её в ухо.

– Она вам хоть денег чуток дала? За меня ведь мамаша дружка её немало заплатила, – продолжила она, не обращая внимания на боль. – А то ведь она от моего Санталова теперь не вернётся.

– Ты чё гонишь?!

– Ой, боюсь, что они уже в Москву рванули… представляешь, у него путёвка на двоих в Анталию на руках и мой паспорт заграничный. Ты позвони ей, спроси, где она. А если не ответит, позвони какой-нибудь её подружке и спроси, какие планы у неё были на мужика, к которому она хотела секретаршей устроиться.

Не обращая внимание на друга, который уговаривает его не горячиться и не звонить, как договорились, Вова набирает Полину, слышит механический голос и звонит какой-то Ксюхе. Она напропалую кокетничает с ним невзирая на его рычание. На это Лина и рассчитывала: подружка, такая же пустоголовая и бессовестная, сдаст Полину с потрохами. Лина знала, что Полина ещё тогда, почти год назад, прониклась любовью к такой несложной профессии, как секретарша, и долгое время обходила различные конторки, предлагая свои услуги… ну, те услуги, которые могла оказать. И Ксюха не подводит, вроде бы неумышленно сообщая, что у начальника жена старая и толстая, и подвинуть её будет легко. А потом типа «ой, я же ничего не знаю, это всё случайно вылетело!» И Вова командует другу:

– Сидишь, ждёшь меня! Чё «скучно, холодно!» Вот тебе баба, грейся, развлекайся!

Когда Вова уезжает, Лина говорит оставшемуся:

– Как ты думаешь, он вернётся? Нет, я не к тому, что он тебя продаст, вы же дружки с детства, а может, и родственники. А вот Полинка, она вам собирается деньги отдавать?

Парень молчит. Он такой же недалёкий, как Вова, но у него не взрывной характер, и он упрямый, если чего решил, то не свернёт, даже если поймёт, что его обманули. И Лина продолжила:

– Я к чему? Понятно, что и меня, и Женьку вы убьёте, деваться вам некуда…

– С чего ты взяла… эй, погоди, какую Женьку?