Удачник Леонард. Эхо Прежних

Но было уже поздно. Тарад открыл глаза и обвел пространство вокруг себя бессмысленным взором. Затем его взгляд будто бы просветлел, он уставился на Рейчел, улыбнулся ей и слабым, на грани слышимости голосом прошептал: – Кастильда, любимая!.. – чтобы тут же, со счастливой улыбкой на лице, лишиться сознания.

– Бредит человек, – поспешила успокоить меня Рейчел.

Хотя я и не думал ее ревновать. Сразу по трем причинам. Во-первых, он назвал Рейчел какой-то Кастильдой. Во-вторых, Рейчел никогда прежде не бывала на этих островах. Ну и в главных: элекит на моей шее вел себя, как и всегда. То есть слегка холодил кожу.

Ночь, которую мы с Рейчел провели у постели больного, показалась мне бесконечной. Самой Рейчел постоянно было чем заняться: Тарад то метался в бреду, то затихал, и девушке с трудом удавалось улавливать его пульс. Ну а мне оставалось только зевать, подкладывать дрова в очаг да разговаривать с псом. Благо слушателем тот был благодарным и даже не думал меня перебивать.

Пару раз за ночь к нам наведывались аборигены, чтобы застать лекаря рядом с больным, при этом ловя мой полный недвусмысленной угрозы взгляд: «Чего приперлись? Или вы надеялись, что мне надоело здесь находиться, и я, оставив Рейчел, отправился спать? Не дождетесь!» Хотя в принципе смело мог бы и отправиться – эти люди относились к Барри с куда большей опаской, нежели ко мне.

Затем тот клочок ночного неба, который был едва виден сквозь небольшое, лишенное стекла окошко у самых потолочных балок, начал сереть, что являлось верным признаком приближающегося рассвета.

– Потерпи еще, – сказал я выглядевшей совсем уж бледной Рейчел. – Осталось немного.

– Боюсь, что совсем чуть, – покачала головой она. – Его жизнь повисла на волоске, и я опасаюсь – всего моего искусства лекаря не хватит, чтобы удержать Тарада на этом свете.

– Может, влить ему микстуры еще? – на всякий случай предложил я. – Клянусь, на этот раз все пройдет благополучно.

– Ой ли? – засомневалась Рейчел.

И в этом она была права. Меня и самого брали сомнения. На здоровье я никогда не жаловался, и потому мне до сих пор не пришлось испытать на себе вкус ни одной из микстур Рейчел. Но с ними явно что-то было не так. Нет, действовать-то они действовали, иначе Тарад давно бы уже нас оставил, но каких трудов нам с Рейчел стоило влить ему в рот очередную из них! Первую микстуру мы влили без всяких проблем, но при попытке влить еще одну начались такие проблемы, что впору схватиться за голову. Тарад, определить по которому, что жизнь в нем еще не угасла, можно было только по едва заметно вздымающейся груди, начинал сопротивляться так яростно, что мне едва удавалось прижать его к лежанке. Но и тут он начинал мотать головой из стороны в сторону настолько быстро, что наши с Рейчел разгоряченные лица обдувал легкий ветерок. Ко всему мне приходилось еще и внимательно следить за псом, который, посчитав, что Тарад представляет для нас опасность, так и норовил его укусить, злобно при этом рыча и лая. Наши крики на пса не действовали, и потому все время приходилось отпихивать его ногой.

В итоге внутрь Тарада попадала в лучшем случае лишь половина, а то и четверть флакона микстуры.

– К тому же закончились у меня микстуры, и теперь вся надежда только на него, – девушка посмотрела на перстень. – Но какая комбинация тут потребуется, вот в чем вопрос…

– А какие тебе известны?

– От зубной боли, трусости, жадности, изжоги, кашля, несварения желудка. Боли в суставах, ушах, насморка, грудной жабы, мигрени, подагры, радикулита, – перечисляла она.

Я затряс головой: не то, всё не то.

– Когда плохо заживляются раны, как противоядие, от аденом гипоталамуса, мужской слабости, женского бесплодия, поноса, ипохондрии, наконец. Да много чего, Лео. Но у него-то, судя по роговице, сердцебиению, цвету ногтей и жару – внутреннее воспаление. Знать бы еще, чего именно. Что делать, ума не приложу.

Тарад, придя в себя в очередной раз и увидев Рейчел, к ней потянулся:

– Кастильда!

Я, перехватив ему руку, грубо уложил ее вдоль тела: больной-то больной, а руки распускать нечего – не твое! Тем более целил он не куда-нибудь, а Рейчел в грудь. Будь он в чуть лучшем состоянии, мог бы и вообще по морде схлопотать. Рейчел наградила меня недобрым взглядом: мол, нельзя так с больными поступать, но промолчала.

– Может, книгу с корабля принести? Глядишь, что-нибудь да забыла, – предложил я. – Или новое найдешь.

– Лео, я только тем и занимаюсь в свободное время, что пытаюсь найти новое. Вернее, понять смысл того, что пока еще недоступно моему пониманию. Может, ты просто помолчишь немного, а я подумаю?

Я пожал плечами: думай. И чтобы не мешать, вышел наружу, вдыхая полной грудью прохладный предрассветный воздух, наполненный ароматом трав, цветов и недалекого моря. Откуда-то из темноты вынырнул Гаспар, который на всякий случай всю ночь дежурил рядом с хижиной.

– Ну что там, Лео?

– Живой еще. Но шансов мизерно мало. И микстуры закончились.