Удаленно. 12 историй

В России традиционно сильно развиты неформальные институты, которые идут в противовес слаборазвитым формальным. В Штатах, если звучит сообщение о том, что из тюрьмы сбежал вор, граждане самоорганизуются в дружины и прочесывают местность с карабинами. У нас беглым еще с незапамятных времен выставляли в заветном месте молочка да хлебушка. Потому что от тюрьмы да от сумы не зарекайся. Наверное, по этой причине маски в нашем спальном районе типичного российского миллионника носили только продвинутые молодые люди (из тех, что слушают в местном культурном кластере лекции про феминизм и экологичное потребление с задумчивым видом) да самые параноидальные бабушки, которые еще со смерти Сталина ждали чего-то эдакого.

Собственно, для женщин карантин поменял мало. Как наряжались по полтора часа, так и продолжили. Только если раньше в ход шли платьишки, туфельки и «ой, хайлайтер весь оттенок губит, я на утопленницу похожа! Дай мне еще двадцать минут!», то теперь другая мода – карантинная. Моя девушка стоит в прихожей, закутанная, как мать саудовского семейства, которую решили отправить в космос.

Посудите сами: маска формата FFP3, чадра на голову, чтобы прохожие не зачихали волосы. На лице очки для дайвинга, отчего намечается лихой видок ЗигЗага Макряка.

Два вида антисептика: первый 70 %, скрафченный из отцовского самогона, второй – более легкий, чтобы смыть механическую грязь. Не знаю, откуда моя девушка научилась пересекать местность перебежками, словно заправский комбатант. Беспечные мужички так и норовят нарушить социальную дистанцию, сблизившись с неведомой зверушкой в амуниции, бабушки в супермаркетах будто потеряли слух и приближают свои опасные губы прямо к уху. Отсюда, за 850 километров от Москвы, карантин кажется очередной приблудой из разряда «наверху изобрели, чтобы русским людям жизнь медом не казалась». Когда я демонстративно не подал руку знакомым у подъезда, с которыми гоняли мяч еще в школе, я ощутил себя почти Коперником: «Ребят, а все-таки корона вертится!»

Наверное, вы подумали, что в этой книге я буду рассказывать истории о стылой нутряной России. Об эстетике сырых подъездов, в которых исконные пацаны самоизолируются со своими корешами, сплевывая в кружок, нажигая на потолок спички, обсуждая понятия и положняки под Наговицына.

Отнюдь. Мой дискурс пойдет о тех, кто из этой России мигрировал. И не в лондонский Сити, а в московские офисы класса А. Самоизоляция тех, кому уже есть что терять, но еще не нажито усадеб, чтобы спастись от инфекции с известным вкусом. Мы поговорим о том редком и исчезающем понятии, как российский средний класс. И для этого я привлек эксперта, который знает о нем больше, чем хотел бы.

Каюсь, я сжульничал. Эксперт этот совмещает в себе еще одну роль – моего друга. Чем же я хуже Верховного главнокомандующего, почему не могу делать бизнес со своими друзьями? Антон Шатров в свои 35 лет возглавляет российское отделение Бакарди. Антон возглавляет структуру с сотнями подчиненных, и именно от него пошли споры этой книги. Каждый день он звонил мне с искренним восторгом: «Старик, ты не поверишь, что я тебе расскажу!» Больше всего наш биологический вид ценит истории. Ученые говорят, что это происходит от нашей особенности видеть сны. Чем более психоделичный сон, тем более изощренным способом мозг простраивает гипотезы. Вам никогда не доводилось падать с 7-го этажа, но во сне вы это переживали неоднократно. Истории Антона легли в фундамент этой книги. От этих историй мы и будем рассуждать и прогнозировать.

Так о чем же эта книга?

По своей сути она – история поколения, которое попало в необычное положение (на секундочку, ничего такого массово-тревожного у нас не было со Второй мировой). По аналогии с ревущими двадцатыми прошлого века, это десятилетие рискует войти в историю как «притихшие в квартире двадцатые».

Что такое положительная прокрастинация и почему без нее люди выгорают за неделю? Как мы оказались не готовы месяц прожить с партнером, которому в ЗАГСе перед незнакомой тетушкой обещали совместную вечность. Как изменилась культура еды, секса, общения, спорта. Как этот социальный блэкаут откинул лишнее, наносное и обнажил суть. В чем заключается наша тревога и почему зум-созвоны – это как неловкая мастурбация по сравнению с чувственным сексом с любимым человеком. Как люди хакают карантин, каково это – застрять в карантинной Японии, как пандемия перепахала поле школьного образования и как активизировались конспирологи. Почему удаленная работа оказалась не мечтой вида «сижу под пальмой с малышом, работаю три часа в день», а выматывающим марафоном без Афин на навигаторе.

И главный вопрос. ЧТО ЭТО БЫЛО?

Часть 1. Как крахмалились белые воротнички

Глава 1. Плохая память