Удар американских Богов

Наличие силовых возможностей открыло, по словам американского эксперта Басевича, «перспективу чистого, быстрого и приемлемого решения насущных проблем, вооруженные силы стали предпочтительным инструментом американского государственного искусства. Результатом стала обновленная, интенсифицированная — и, возможно, необратимая — милитаризация американской внешней политики»[115]. Как характеризует сложившееся положение американский политолог Томас Фридмен, мир поддерживается «присутствием американской мощи и американским желанием использовать эту военную мощь против тех, кто угрожает их глобальной системе… Невидимая рука рынка никогда бы не сработала без спрятанного кулака. Этот кулак виден сейчас всем»[116].

По определению, данному президентом Б. Клинтоном в январе 1998 г. в Национальном оборонном университете, «дипломатия и сила являются двумя сторонами одной и той же монеты»[117]. Государственный секретарь США М. Олбрайт обратилась к американским военным со словами, которые трудно трактовать двояко: «Какой резон иметь эту превосходную военную машину, о которой постоянно говорят военные, если мы не можем ее использовать?» Президент Дж. Буш-мл.: «Говоря в терминах мощи, наша страна стоит как сверхдержава в одиночестве… Вот почему мы можем проецировать мощь на весь мир»[118].

Полагаясь на эту мощь и наличие союзников, американские политологи делают однозначный вывод: «Соединенные Штаты являются единственным в мире государством с потенциалом глобальной проекции мощи; они способны осуществлять базирующееся на наземных плацдармах доминирование на ключевых театрах; они обладают единственным в мире всеокеанским военно-морским флотом; они доминируют в воздухе; они сохраняют способность первого ядерного удара, продолжают инвестировать в системы контроля, коммуникаций и разведки… Следует признать, что любая попытка непосредственно соперничать с Соединенными Штатами безнадежна. Никто и не пытается»[119].

Условия, сложившиеся в мире после 1991 г., позволили Соединенным Штатам использовать свои вооруженные силы для целей принуждения практически без риска возмездия. Используя превосходную технологию ударов по наземным целям издалека, Соединенные Штаты свели до минимума риск ответного удара по своим вооруженным силам. Но наиболее выпукло силовую основу внешней политики США осветил неожиданно рассекреченный в 1992 году плановый документ Пентагона, несущий в себе идеи так называемой «доктрины Буша»: «Нашей главной целью является предотвращение возникновения нового соперника, будь то на территории бывшего Советского Союза или в другом месте, который представлял бы собой угрозу, сопоставимую с той, которую представлял собой Советский Союз… Нашей стратегией должно быть предотвращение возникновения любого потенциального будущего глобального соперника»[120].

В 2006 г. США расходуют почти 40 процентов мировых затрат в военной сфере. Больше, чем 15 следующих за ними стран. Идеологи американской глобальной контрольной вахты не предвидят появления хотя бы примерно равного себе по мощи противника на мировой арене еще примерно двадцать лет. Президент Дж. Буш запросил такой темп роста военного бюджета, который позволит к 2007 г. довести его до 476 млрд, дол. Президент Буш выдвинул проект создания стратегического щита вокруг Америки, что в течении примерно десятилетия полностью изменит соотношение сил между ядерными державами мира в американскую пользу. «На пути к созданию такой системы отношения между Америкой и другим крупными ядерными державами, — пишет английский «Экономист», — радикально изменятся»[121]. В частности Вашингтон уже попросил Брюссель ликвидировать натовское командование на Атлантике АКЛАНТ, поскольку американского контроля над регионом уже достаточно. Вашингтон, по существу, отказывается от совместного обеспечения морских путей в Атлантике. Америка все более опирается на собственные военные рычаги в данном регионе.

Глава 3 ВЫСШИЙ КРУГ РУКОВОДСТВА

Большинство развитого мира видит в поведении Белого дома президента Буша проявление крайней близорукости.

Томас Барнет, 2005[122]