Удар грома в Сирии

Постепенно тропа превратилась в большую арройо; камни под шинами стали больше, что превратило наше движение вперед в серию колебаний вверх-вниз. Слева и справа возвышались стены из гранита и песчаника, которые местами образовывали партнерство с черным сланцем Вишну - кристаллической породой, имеющей слоистую структуру и лежащую в пластинах. Здесь и там были образования красной паутины, вызванные оксидом железа, вымытым из сланца в сезон дождей. Глядя на всю эту бесплодие, я вдвойне решил найти Ястреба. Что касается Мириам Камель, у меня на нее были особые планы. Что напомнило мне Рисенберга ...

«Откуда вы узнали, что Мириам Камель солгала о башне, в которой хранилось оружие и боеприпасы?»

Рисенберг бросил на меня быстрый удивленный взгляд. «Какая разница? Мы знаем, что она солгала».

«Я хочу знать полный счет, и когда два и два в сумме дают пять, я нервничаю».

"Что это должно означать?"

«Это означает, что я думаю, что вы больше, чем израильский танкист», - сказал я. «Я думаю, что вы агент Хамосада. Если да, то, возможно, у вас есть информация, которая мне поможет. Давайте будем практичными. Наша цель одна и та же: разбить Сирийскую освободительную армию и либо убить, либо захватить Мохаммеда Караме. Когда он будет мертв, вся организация развалится ».

Рисенберг замедлил Prime Mover и перешел на низкий уровень. «Будет ли вам легче, если я скажу вам, что Халил Маррас работает на SCID?»

«Сирийское управление контрразведки», - подумал я. Теперь я был уверен, что по-своему он признался в том, что является сотрудником израильской разведки, но не выразил это словами. "Караме знает о Маррасе?"

«Я даже не знаю, подозревает ли он. Если он подозревает, то он ничего не может с этим поделать. Караме не может действовать без одобрения сирийского правительства. Маррас рядом, чтобы следить за операциями и проинформировать Дамаск . Как насчет вас, Картер? У меня такое ощущение, что AX и Hamosad работают вместе над этой операцией. Есть ли у AX какая-либо информация о причастности КГБ к SLA? »

Я мысленно улыбнулся. Рисенберг был с Хамосадом. Не сомневайся на этот счет. Я все равно невинно сказал: «С чего вы взяли, что я с AX?»

Он посмеялся. «По той же причине, по которой ты думаешь, что я с Хамосадом. И ты не совсем неизвестен в мире разведки. Картер. По крайней мере, по имени».

«Мы не думаем, что русские напрямую замешаны», - сказал я. «Все, что Кремль делает, он делает через сирийское правительство. У КГБ был бы припадок, если бы они знали, что пытается сделать Ястреб».

Я быстро рассказал Рисенбергу о заговоре со сжиженным природным газом, наблюдая, как его глаза расширились, пока я говорил.

«Это дьявольски», - сказал он после того, как я закончил. «Но это типично для Караме. Вы знаете, к чему это сводится, насколько вы обеспокоены: он должен убить вас».

«Что наводит меня на мысль, что мы могли попасть в другую ловушку». Я подумал о двух людях, которых мы оставили, которые были унесены в вечность в каменном здании тюрьмы.

"А как насчет двух израильтян, которых мы оставили?" Я спросил. "

Были ли они с вами и другими, когда SLA схватила вас? "

«Нет. И они не были Хамосадом. Они не могли ничего сказать Караме, потому что не знали, что сказать. Караме не верил им». Некоторое время Рисенберг молчал, затем сказал: «Я не знаю, как ты, Картер. Но у меня такое чувство, что мы не выберемся из этого живыми».

«Мы не повернем назад», - твердо сказал я.

«Не поймите меня неправильно, - быстро сказал он. «Я не против смерти. Я просто хочу убедиться, что« Ястреб »улетит на несколько минут раньше меня».

* * *

Дорога - точнее, дно арройо - повернула на юго-восток, и мы с Рисенбергом пришли к твердому убеждению, что Караме и люди с ним не сокращают путь к главной дороге. Мы должны были загнать их в ловушку.

За поворотом дорога тянулась прямо на несколько миль, полоса пустоши поворачивала на юг, справа от нас. Сумерки стали воспоминанием, и была бы полная темнота, если бы не полная луна.

Мы также заметили, что арройо больше не было. В то время как слева от нас были огромные плиты из гранита и базальта и гребни из полированного, как мрамор, известняка, а справа - только длинный склон из бугристого песчаника.

«Посмотрите направо, - сказал я Рисенбергу. "Этот наклон дает вам какие-нибудь идеи?"

"Что у тебя на уме, Картер?"

«Как ты думаешь, насколько далеко от нас впереди Караме?»

«Три или четыре мили. Ему пришлось пройти то же самое, что и нам».

«Я думаю, что мы можем подъехать и пересечь склон», - сказал я. «Если повезет, мы можем выйти впереди Караме или сразу за ним».

Рисенберг вскинул подбородок. «Мы бы рискнули, Картер. Насколько нам известно, на противоположной стороне может быть пропасть. Мы даже можем попасть в такое место, где не сможем развернуться. Тогда что?»

«Я говорю, что стоит попробовать», - упрямо сказал я. «У БТР полный привод, и склон не такой крутой».

«Я говорю, что мы оба чокнутые, но я должен согласиться. Ястреб не ожидает такого шага, и он может дать нам преимущество. Расскажите остальным».