УДАР ИГЛЫ

В тот же день граф Брисак позвал нас к себе. Он нас принял в том же зале, что и в первый раз. Он был мрачен, но улыбка, по-моему, никогда не сходила с его уст. На сей раз она напоминала оскал оборотня. Он молча рассматривал нас. Джакометти сидел рядом с ним, лениво прикрыв глаза и посасывая что-то из кубка.

– Вы ничего не хотите сказать нам? – спросил граф.

– Хотим, – кивнул Адепт. – Рискну показаться невежливым и умалить ваше гостеприимство, но все неплохо бы узнать, за что вы держите нас в темнице, словно преступников?

– Потому что я так хочу. Мои планы относительно вас, плохи они были или хороши, изменились. Я нашел вот что.

Он вытащил из мешочка, лежащего перед ним, ключ… Раздался стук упавшего на пол кубка, который выскользнул из пальцев Джакометти. Толстяк ошарашено смотрел на ключ.

– Откуда? – произнес он, с трудом овладев голосом.

– Один из солдат утаил его от меня. И проиграл в «кости», поставив против медной монеты. Теперь веревка виселицы ласкает его шею, и в аду он еще не раз подумает, стоило ли совершать такую ошибку. Но интересно не то, откуда эта вещь у меня. Откуда она у вас, несчастных оборванцев?

– Это принадлежит мне, – произнес, выступив вперед, Адепт. – И передается по наследству из поколения в поколение.

– Возможно, ты лжешь. Но мне лень уличать тебя во лжи. Поэтому я поверю.

– Они не так просты, – прошипел Джакометти, пожирая глазами ключ. – Возможно, они хотят овладеть даром. Убей их.

– Ты слишком нетерпелив. Да и хозяин здесь я. – Граф ударил рукой в перчатке, отороченной кружевами, по подлокотнику кресла. – Конечно, они умрут. Но в свое время.

– Хотелось бы, чтобы это время соответствовало моей глубокой старости, – проворчал Генри.

– Нет, это слишком долго. Пока мы живы, я готов побеседовать с вами. Кроме Джакометти, здесь не с кем перекинуться словом Крестьянские коровы умнее тех, с кем мне приходится жить в этих стенах. Я могу начать со своего рассказа. Он занимателен, ха-ха-ха.

– Хотя бы потому, что из него они смогут домыслить свою будущую участь, – зло добавил Джакометти.

– Мой друг Жиль де Рэ был глупец.

– Маршал Жиль де Рэ!… – только и выдохнул я.

– Вы слышали о нем?

– Как же! Это же Синяя Борода…

Жиль де Рэ – один из тех людей, слава о мерзостных деяниях которых переживет века. Отважный воин из богатейшего, знатного рода, он отлично проявил себя в битвах с англичанами, воевал бок о бок с Жанной д'Арк и был удостоен звания маршала. Но его распутство и приверженность к роскоши вызывали много пересудов. Он прогуливал земли и замки, познал все пороки, отчаянно нуждался в деньгах и в один прекрасный день увлекся алхимией. Он жаждал золота и много лет безуспешно искал философский камень, который позволил бы превращать свинец в этот драгоценный металл. Бог не мог помочь ему в этом. Ну что же, тогда поможет сатана! А сатана нуждается в крови, предпочтительнее – детской… Когда по настоянию церковных властей маршал Жиль де Рэ был наконец предан суду, выяснилось, что он убил около восьмисот детей, притом многих не только приносил в жертву дьяволу, а и использовал для удовлетворения своих противоестественных страстей. Вскоре топор палача разлучил маршала с головой и отправил прямиком в ад, к его покровителю.

– Для меня нет имени Господа. Для меня нет и дьявола, – продолжал граф. – Мне нужны сила и знание. Неважно, какой ценой. Мне нужен философский камень!

– Философский камень, – усмехнулся Адепт. – Или иначе Меркурий. Тысяча ученых мужей и легионы неучей, нищие и богатые, умные и дураки проводят долгие годы жизни за ретортами и горелками, чертят кабалистические знаки, смешивают желчь жаб с толчеными сердцами повешенных преступников, льют кровь животных и людей, пытаясь найти способ превращения свинца в золото. Превращать металлы можно, и древние умели это. Но для этого надо знать сокровенные свойства материи и важнейшие законы материального мира. Магия же – наука тонкого мира. – В голосе Адепта прозвучала насмешка. Я опасался, что граф придет от этого в ярость и тут же предаст нас смерти. Но Адепт знал, что делал.

– Философский камень недостижим? Ха-ха-ха, – скрипуче рассмеялся де Брисак, – я же говорил, что они не так просты. В них есть тайна. Правда, Джакометти?

– Правда то, что их надо повесить, пока они не навлекли на нас сонм бедствий.

– Брось, Джакометти… Значит, бедняга Жиль понапрасну лил кровь и совершал неслыханные злодеяния. Но у меня есть мой друг Джакометти. Его не знает никто, он не пользуется славой, и все-таки он может то, что не удавалось еще никому.

– Зачем вы мечете бисер перед этими свиньями? – возмутился итальянец.

– Хочу и мечу! Мы сумели вызвать демона Кардахта! Нам удалось, пронзив сердце хлебной кукле, послать стрелу в грудь барона Ливальера, и вот он лежит в постели без всякой надежды на выздоровление. Мы убиваем врагов и добываем клады. Мы насылаем порчу и можем вызвать ливень. А теперь, когда у меня есть вот это, – де Брисак показал на ключ, – мы получим остальное.

– Вряд ли он вам чем-то поможет. Это просто игрушка.