УДАР ИГЛЫ

Преодолев после победы над доном Бернандесом горы и равнины, мы довольно быстро достигли Венеции – города, не знающего себе равных по красоте. Отсюда тянулись линии морских путей во все концы света и постоянно уходили в плавание груженные товарами купеческие корабли. На одном из них мы отбыли в Алжир – жемчужину Османской империи.

Алжир – это настоящий Вавилон. На улицах слышится арабская, турецкая, еврейская, французская речь. Славится город удивительными архитектурными памятниками. Чего стоят только мечеть с минаретом, поражающая совершенством пропорций, или древние стены крепости Касба! В бьющем в глаза бесцеремонной роскошью квартале Фахс, где для местных богачей возведены восточные дома с прелестными внутренними двориками, жил Анвар Хусейн, которому предстояло нам помочь в организации дальнейшего путешествия.

Это был невысокий сильный человек со смуглым лицом, обветренным горячими ветрами пустыни, просоленном брызгами многих морей. С большими черными добрыми глазами. У него перехватило дыхание, когда он увидел высших представителей Ордена Ахрона, которому он так давно служил верой и правдой.

– Я ждал много лет. Я сделаю все, что можно. И даже то, что невозможно. С величайшей радостью исполню свой долг. Скажите, куда лежит ваш путь?

– В Абраккар. Город городов. Город миража.

– Но ведь это легенда.

– Это не легенда. Скоро мы ступим на его мостовые.

– Я бы отдал все, чтобы быть с вами.

– Это только наш путь. И, уверяю тебя, он тернист и отнюдь не усыпан розами.

– И все равно жаль.

Анвар без труда организовал караван, который охраняли несколько десятков устрашающего вида воинов-туарегов, диких, немногословных и преданных ему, как верные псы.

В одно прекрасное утро мы отбыли из Алжира и начали наш путь по пустыне.

Дни текли за днями. Мы несколько раз меняли направление, повинуясь Адепту, который единственный знал, куда нужно идти и какой извилистый путь короче.

С каждым днем мы приближались к тому месту, с которого можно будет увидеть на горизонте возникающий из пустоты город миража, проклятый и священный, возведенный так давно, что никто уже не помнит когда, город, которому предстоит стать убежищем и защитой для нас. А может, и чем-то гораздо большим.

– Мы успеваем? – спросил я.

– Конечно, – произнес Адепт улыбнувшись. – Ни Абраккар неуйдет от нас, ни мы от него. Теперь этой встрече суждено произойти, и ничто не сможет помешать нам.

Скрип песка, вой ветра, бесконечные песни туарегов. Говорят, когда-то здесь был цветущий край. Не верилось. Казалось, здесь всегда простирались владения желтой песчаной смерти.

– Мало кто проникал так далеко в пустыню, – сказал Хусейн. – И никому не нужно было сюда забираться. Здесь даже нет оазисов. Здесь нет ничего, кроме песка, жары и жажды.

– Так ли? – спросил я, указывая на далекие развалины, полуприкрытые песком.

Это было как сон – город с разрушенными зданиями, обломанными колоннами, давно опустевшими сводчатыми храмами. Мы подъехали к развалинам, я спешился и неторопливо прошелся по древней площади, поглаживая пальцами стершиеся от времени и песка письмена на камнях. Я ощущал тысячелетия, которые разделяют нас и обитателей этого города. Зашуршала ящерица, зарываясь в землю. Прошелестела змея. Живность пустыни давным-давно обжила эти развалины.

– Вскоре песок опять занесет этот город, – сказал Адепт. – И неизвестно, когда он вновь откроется перед людскими взорами.

– Какие тайны скрывает этот город? – задумчиво произнес я. – Кто здесь жил? Каким богам поклонялся?

Я провел пальцем по плите, смахивая песок, и воскликнул:

– Вот она! Мы у цели!

На камне была изображена бабочка.

– В сокровищнице иглинов, куда мы попали в сельве, – кивнул Адепт, – тоже были подобные изображения, выполненные в таком же стиле. Да, мы у цели.

– Как же все-таки тесна Земля! Особенно для тех, кто посвящен в знания о закрытых тайнах.

– Нет, Эрлих. Земля огромна. Просто тесны наши пути, – не согласился Генри.

– Ты становишься философом.

– Я всегда им был. Тюрьма и голод настраивают на размышления о вечном и оттачивают ум.

– Ну да, охотно верится…

Через день на привале Адепт заявил:

– Завтра мы увидим Абраккар.

Ночь я почти не спал, прислушиваясь к оглушающей тишине пустыни. Точнее, тишина в пустыне не внешняя – здесь как раз можно услышать шорох змеи, шелест сухих травинок, свист ветра в причудливых скалах вдали. Это была какая-то внутренняя тишина. Тишина и спокойствие. Здесь легко стать созерцателем и философом.

В голову лезли разные глупые мысли и фантазии насчет завтрашнего дня. Когда я все же уснул, мне приснилось, будто меня сдавливают гигантские щупальца, а перед глазами раскинулась бездонная пустота, подобная той, которую я видел в логове Торка.

Утром – снова путь. Осталось совсем немного. Я чувствовал приближение к пределу. И не только я. Наши спутники начали взволнованно переговариваться на своем языке. Хусейн в чем-то долго их убеждал, и отряд успокоился, ропот затих. Воины были снова молчаливы и невозмутимы, готовы продолжать путь.

– Что они говорят? – поинтересовался Адепт.

– Они чувствуют дыхание шайтана.