Удар из Зазеркалья

Невеста удаляется за экран, чтобы раздеться перед первой брачной ночью. Вначале на пол из-за ширмы летят се одежды. Потом взлетает парик, фальшивые зубы, ресницы, стеклянный глаз, деревянные протезы рук и ног. Наконец, жених, теряя терпение от столь томительного ожидания, заглядывает за экран, — а там никого нет. Только кучка одежды на полу. Может быть, этот шедевр галльского остроумия отражает в какой-то мере и первую брачную ночь Флойда Чейза?

Базил заглянул в глаза Дороти, — эту единственную принадлежность ее тела, которая так или иначе не была подделана. Радужная оболочка у нее была светло-коричневая, и, что особенно любопытно, ее глаза были каким-то мелкими и пустыми. Складывалось впечатление, что глядишь через слой воды в несколько сантиметров на скучное, мутное от грязи дно. Эти глаза ни о чем не говорили.

Еще в вестибюле Доротея, намеренно игнорируя своего бывшего мужа, обратилась к Вайнингу с предложением:

— Моя машина поджидает возле дома. Не хотите прокатиться со мной до центра?

— С большим удовольствием.

Он отправился за ней через улицу к припаркованному автомобилю. Шофер предупредительно открыл дверцу. Чейз стоял рядом с Базилом, держа шляпу в руке:

— Мне бы хотелось переброситься с вами парой слов наедине.

Базил взглянул на него:

— Видите ли, у меня назначена встреча с приятелем в ресторане.

— Разрешите я вас туда подвезу. Можно поговорить и в машине.

Базил хотел было ответить отказом, но какое-то униженно-просительное выражение на лице Чейза заставило его переменить решение.

— Хорошо. Подождите минутку. Мне нужно оставить телефонный номер ресторана на случай, если позвонят из клиники.

Когда Базил вышел из дома, Чейз уже стоял на тротуаре рядом с щеголеватым авто с откидывающимся верхом. Салон его был обит кожей бронзового цвета. Именно такую машину ему давно хотелось иметь.

— Ну что у вас? — спросил Базил, когда машина их влилась в широкую реку уличного движения.

— Это касается… Алисы. — Чейз не спускал глаз с блестящих огней спереди.

— Вы имеете в виду Алису Айтчисон? Ту самую преподавательницу, которая погибла в Бреретоне?

— Да, Видите ли… я любил ее.

Глава двенадцатая

Ты яду дашь им, скажем так, Фостина,

Что же еще?

Ресторан находился на Мэдисон-авеню — небольшой, тихий, уютный, только что отремонтированный и сменивший свой интерьер. Здесь подавали нежирные блюда с южноафриканскими острыми приправами. Но на него пока не натолкнулась ни одна знаменитость, поэтому за столиками почти никого не было. Базил отдавал себе отчет в том, что когда он придет сюда в следующий раз пообедать, столики в центре уберут и освободившееся место предложат в аренду. Хорошая кухня и приятный интерьер — этого еще недостаточно. Требуется шумная, назойливая реклама, столкновение точек зрения, всевозможные ухищрения, и все с единственной целью — обратить на себя внимание потенциальных посетителей…

Гизела сидела за столиком в одном из кабинетов. Она сняла шляпку. Гладко причесанные волосы, тонкие очертания лица. Она набросила на спинку стула свое бобровое манто. На ней было серое платье, наглухо застегнутое серебряными пуговичками.

Она взглянула на него с улыбкой и отбросила волосы назад, открывая длинную, четко очерченную линию шеи и подбородка. Затем с удивлением перевела взгляд чуть выше Базила, на стоящего у него за спиной незнакомого мужчину.

— Мистер Чейз пропустит с нами по коктейлю, — объяснил он его присутствие. — Ему это просто необходимо.

— Как мило с вашей стороны, что вы притащили меня сюда, — сказал Чейз, переводя взгляд с него на Гизелу и испытывая, видимо, при этом щемящую зависть. — Я только выпью что-нибудь и уйду. Но, по правде говоря, мисс фон Гогенемс, я очень рад представившейся возможности поговорить с вами, как и с доктором Уиллингом. Дело касается Алисы. Она вам рассказывала… о нас?

— Не очень многословно, — ответила Гизела. — Хотя она и говорила о своем намерении навсегда покинуть Бреретон.

Официант, подойдя к столику, принял от Базила заказ. Чейз подождал, пока они снова оказались втроем.

— Да, она приняла такое решение, — продолжал он. — Ведь я сделал ей предложение.

— Ах вот почему она вырядилась в этот оранжевый капот, — сказала Гизела. — Хотела предстать перед вами во всем блеске, нисколько не задумываясь о том, что подумают об этом окружающие.

— Может быть. Хотя, конечно, мне было все равно, как она одета. Я бы продолжал любить ее, даже если бы она была одета в мешковину. Когда я разошелся с Доротеей, то поклялся больше никогда не жениться. Но у Алисы было все то, чего не было у Доротеи, — веселость, теплота, жизненная сила, человечность…

Официант поставил перед ними три бокала. Чейз с рассеянным видом чуть отхлебнул из своего, словно дегустируя напиток и не выражая при этом никаких чувств.