Удар кладенца возмездия

Трудно поверить, чтобы природа, например, могла воссоздать в одном бутоне типа розы, но листья девяти или двенадцати разных не похожих друг на друга форм и рисунков.

Или, например, когда цветы показывают изображение того, что в них отражалось, бабочек, букашек, жучков, зверьков, полуодетых девчат-прислужниц в обратном порядке.

Это смахивало на реальный телевизор. Причем цветной, пусть даже передачи не столь уж разнообразны.

А вот один из зверей невиданных вроде смеси черепашки с большими алыми плавника и лепестками вместо ушек испустил над головой... Вот черт изображение Спасской башни... Олег побледнел и прибавил шагу шепнув Славе:

- Этот зверь способен читать образы в голове. Смотри, как бы нас не разоблачили.

Слава, который тоже оказался, растерян, до крайности, дрожащим голосом произнес:

- В этом мире нет тайн?

Олег растеряно ответил:

- Понятия не имею! Может впрочем, зверь не может копировать образы по желанию и они у него возникают спонтанно!

Действительно вдруг в голограмме возник мальчишка с горном в руках. Розовые щеки надувались, но не издавалось ни единого звука.

Слава на это заметил:

- Может никто ничего не поймет!

Работа у них оказалась трудной, но зато в хорошем месте. Следовало крутить вместе с несколькими невольницами и юношами-невольниками специальные рычажки. Причем то, поднимая, то опуская, то перемещая. Плюсом такой работы являлось относительно равномерная нагрузка на все мышцы тела, в результате все невольники( а тут судя по клеймам, действительно поставили лишь рабов!) имели великолепное телосложение. Но зато и выматывало на такой каторге капитально. Во всяком случае, Олег и Слава, очень быстро ощутили усталость, да и погретому гравию шлепать изрезанными подошвами та еще мука. Может даже немногим уступающая поджариванию на жаровне.

На одиннадцать невольников ( двое это сами попаданцы!), приходилось всего два надсмотрщика - пара мужчина и женщина примерно тридцати лет и довольно крепкого телосложения. Несмотря на жару, они был достаточно плотно одеты и вроде даже в кирасах. В руках плети с широким ремнем, на ногах кованые металлом сапоги, со шпорами. В целом команда та еще. Мужчина с небольшой бородкой, время от времени угрожающе покрикивал. А его крупная, достаточно миловидная напарница говорила ласково, но лупила плетью, зато намного чаще надсмотрщика-самца.

Поначалу они делали вид, что не обращают на новичков никакого внимания. Однако когда движения уставших, обливающихся потом ребят стали замедляться, то пустили в ход плети. Широкие ремни не рассекали кожу или матроски, которые ребята не решились, боясь ожогов на солнце снять, но очень болезненно приставали.

Олег вскрикнул, за ним Славка, и ребята ускорились. Но вскоре силы стали покидать их. И снова удары плеткой, заставляющие подниматься и продолжать. Затем стало чуть-чуть полегче, открылось второе дыхание.

Но так болезненно стало ступать окровавленными ногами на горячий гравий. Действительно теперь мальчишки по-настоящему стонали, в прямом смысле слова. Это и было классическое рабство, пусть даже формально их наняли на службу. Только вот кто будет платить?

Остальным невольникам тоже больно, но видимо, они уже приучены к столь тяжкому труду. Так, что не собираются падать или стенать. Но плетей все равно получают. Чем же еще развлечься скучающим надсмотрщикам.

Олег вспомнил, что когда они на уроках истории изучали античное рабство, и учительница сказала:

- Вы знаете, какого это работать по шестнадцать часов в сутки, за корку хлеба и под кнутом надсмотрщика?

На это дремучий двоечник Сергей Шапчиц ответил:

- Да лучше в рабство пойти, чем сидеть за партой и слушать вашу мудистику уроков.

Конечно, этот идиот понял бы, оказавшись на их месте, что такое реальное рабство, кнут и тяжелая работа.

Вообще мысль как это жилось рабу, занимала воображение. Но первую очередь в плане, не стать ли вторым Спартаком. А второе смог бы он сам выдержать, например глубокие каменоломни?

Тут, конечно же, вопрос на вопросе. Особенно доживут ли они до конца дня?

Но все же отдохнуть когда перед глазами мутилось от усталости, им немного дали. А именно перерыв на прием пищи. Какая-то недоваренная каша с сырой и костлявой рыбой. Ребята если машинально, не обращая, внимая на к счастью мягкие кости морской фауны и что каша не солена. Настолько вымотались, что даже жевать челюстями больно. Проглотили и тут же замертво завалились, не обращая внимания, как горячая галька проживает сквозь тонкую и уже в дырках ткань матросок.

Мастерские удары, по разбитым пяткам пронзившие до затылка раскаленным кинжалом, заставили их вскочить. После чего команда опять работать.

И далее уже так одуреваешь, что теряешь ориентацию во времени, пространстве, и перестаешь вообще, что-либо соображать.

Пока, наконец, не звучит отбой и ты, даже не поужинав, валишься большие листья лопухов, милосердно растущие в клетках.

И там проваливаешься в дремоту...

А завтра снова тоже самое, только боль от молочной кислоты несравнимо сильнее.