Удар милосердия

Он отыскал Джареда вскоре после того, как лекарь переехал в «Цветущий вертоград», и явился в гости. Никаких особых целей магистр не преследовал. Просто в Эрденоне ему особо не с кем было общаться. Университета здесь не имелось. Грамотное сословие, конечно, было представлено, но юристы и медикусы в Эрденоне были безоговорочно прагматичны, учителя едва ли продвинулись в знаниях дальше купеческих детишек, коих обучали грамоте и счету, а со священнослужителями беседовать об языческом прошлом было небезопасно. Джаред неосмотрительно выказал интерес к научным изысканиям Фредегара, и с тех пор вынужден был выслушивать жалобы «сколь трудно нам, образованным людям, среди невежества», а также соображения насчет героических, великих и победоносных событий, несправедливо скрытых от человечества враждебными эрдам историкам. Герцог Тирни в общем и целом труды Фредегара одобрял, но, к сожалению, не читал их. По правде говоря, он вообще ничего не читал, кроме финансовых отчетов и договоров с соседними государями. Фредегару такое невнимание было обидно, однако герцогский пенсион служил ощутимым противовесом этой обиде. Магистр вообще не понимал, как ученый может жить без покровителя, и посему не делал попыток покинуть меркантильный Эрденон ради академических кругов Тримейна или Карнионы. А поговорить все же хотелось.

Джареда он порой забавлял, порой раздражал – и порядком. Но от бесед с ним он не уклонялся. Во-первых, потому что больших знаний и душевных сил для них не требовалось. Достаточно было выказать какую-то тень интереса, и временами говорить «да» или «нет». А потом в нынешнем приливе мучительной неопределенности иногда утешительно видеть человека, который настолько понятен, как Фредегар.

Он всегда одевался так же старательно, как на приеме во дворце. и с той мерой щегольства, которую допускали сословные ограничения, а из-за маленького роста и деликатного телосложения, носил кафтан с подбитыми плечами и башмаки на каблуках. Слабость, в общем, простительная. Поверх кафтана на нем была длинная зеленая накидка, а берет сегодня он сменил на суконную шляпу с наушниками.

Магистр задумчиво осмотрел приступку, на которой сидел Джаред. Пришел к выводу, что обмахивай ее рукавом, не обмахивай – чище не станет. И со вздохом сел.

– К Рождеству новый свой труд представить не успею, – сообщил он. – То есть, он почти закончен, но еще переписчику работать, переплетчику… Весь пенсион почти на этих кровопийц уходит. К Пасхе я обязан уложиться.

– Об эрдах труд?

– Об эрдах. Об эрдской письменности.

– Как любопытно, – вяло сказал Джаред. – А меня-то всегда учили, что у эрдов своей письменности не было, и первой книгой на эрдском языке был перевод Библии, сделанный епископом Бильгой…

Фредегар едва дождался конца фразы.

– Но, но, но… заслуги святого епископа неоспоримы… а как же руны?

– А ты умеешь читать руны?

– Всякий грамотный человек бы умел, если б ознакомился с моими открытиями. Вот ты греческий язык знаешь? – с внезапной подозрительностью спросил он.

– Плохо. Могу на рынке объясниться, не более

– Видишь! Вот плоды повсеместного искажения знаний. А меж тем эрды говорили на греческом языке, точнее, древнегреческий язык следовало назвать эрдским.

– Почему на греческом?

– На каком же языке им говорить, если они жили в Греции? А я это доказал. Но за время скитаний язык испортился до неузнаваемости. Хотя некоторые слова сохранились.

– Может они просто перешли в эрдский из греческого?

– Ничего подобного. Сразу видно, что ты знаком с греческим изустно, а на письменность внимания не обращал. Между тем эрдские руны – это искаженные греческие буквы. Это же сразу заметно!

– Угу. А ты сам-то читаешь по – гречески?

Фредегар надулся. С уст его явно готова была сорваться сентенция о лекарях-недоучках, судящих о том, что выше их понимания. Но, видимо, счел, что ссориться с Джаредом пока не стоит, и ограничился сакраментальным:

– Уж греческую книгу от латинской всяко отличу. – И тут же сменил тему: – А правда, что Кайрел Рондинг такой зверь, как о нем говорят?

– Не хуже, чем другие на его месте. Может, даже лучше.

– Так что же ты сбежал со службы у него?

– А я и не собирался там оставаться. – И рассказывать Фредегару все, как есть, Джаред тоже не собирался. – Просто я ему обязан, и не мог сразу уйти.

– Чем обязан? – глазки магистра зажглись любопытством.

– Возможно, жизнью, поскольку взять с меня больше нечего. На торговый и ремесленный обоз, с которым я шел на Север, напали разбойники, и наместник с охраной подоспел исключительно ко времени.

Фредегар испустил протяжный вздох.

– Ужасно. То есть, ужасно, что напали, а не то, что спасли… Но как я тебя понимаю!… Я ведь тоже пережил нечто подобное.

– Да? – безразлично отозвался Джаред.

– Ну, я же говорил, что вернулся из Германии в годину смуты. А я, достаточно долго прожив в иных землях, совсем ничего не знал о том, что происходит у нас… и когда приехал, еще не понял. И когда выехали из Свантера… а что тогда творилось на дорогах, Господи Боже мой! .. и тут-то меня схватили.

– Разбойники?