Удар ниже пояса

— Результат такой. Эти трое, которые стояли тогда в очереди перед Георгием, установлены. Фамилии: Ходунов, Шутиков, Бобров. Ходунов и Шутиков работают в министерстве, Бобров — в НИИ. Есть рабочие и домашние телефоны, адреса. Наблюдение установлено. Начали прослушивать домашние телефоны. С прослушиванием рабочих телефонов есть проблемы, но решаемые. Завтра с утра точно все будет. Теперь о чемодане. Он, вероятнее всего, был у Шутикова.

— А какие основания, что это именно он?

— Размеры. Кроссовки, костюм.

— Логично. Ну, независимо ни от чего — сейчас наблюдать за всеми тремя. И готовьте визит к этому Шутикову. Реализация — по мере готовности. Весь товар, если он до сих пор в чемодане, — прямо сюда, ко мне.

* * *

На следующий день Друзин приехал к Хозяину только уже в конце дня, часов около шести. Хозяин даже и не скрывал своего нетерпения.

— Ну, что там? — не отвечая на приветствие Друзина и не дожидаясь, пока тот усядется в кресло, спросил он. — Были? — Наконец, заметив, что Друзин застыл в неловкой позе, Хозяин спохватился и махнул рукой: — Садись, садись.

Друзин сел в кресло.

— По Шутикову. Мои ребята были у него. Живут они вдвоём с женой. Жена не работает. Сегодня утром он ушёл на работу, и она через некоторое время пошла по магазинам. Двое вели ее, а двое работали в квартире. Результаты, я бы сказал, странные. Самое главное, чемодана в квартире нет. Вообще нет.

Брови Хозяин взлетели вверх.

— Сколько они там были?

— Около двух часов. Времени больше чем достаточно. И ребята опытные и аккуратные. Ну и чемодан — это же не лист бумаги. У Шутикова в квартире несколько чемоданов. Три огромных, довольно старых. И есть один небольшой. Но это совсем другой чемодан. Куплен совсем недавно.

Хозяин наклонил голову к столу и повел ею из стороны в сторону, как будто вынюхивая что-то.

— Что за чёрт! Все через… — Он выдохнул и поднял голову. — Дальше.

— Дальше не лучше, — продолжал Друзин. — Этот Шутиков совсем штучка не простая. В советское время работал долго за рубежом. То от МИДа, то от Внешторга. А дома у него призы по дзюдо и по стрельбе. Так что очень похоже, что он оттуда, с Лубянки. Вот такие дела.

Хозяин сморщился и опять вздохнул:

— Этого нам только не хватало. Да, что-то у нас с этим делом! На каждом шагу спотыкаемся. То, что он из конторы, ничего особенного. Это ситуацию сильно не усложняет. Хотя и не улучшает. А вот то, что нет чемодана!.. Это ведь надо понять. А понять я не могу. Ты можешь?

Друзин пожал плечами:

— Просто не могу понять. Вещи-то из этих троих могли быть только его. Не могу себе представить какой-нибудь правдоподобный вариант.

— И не надо! — неожиданно завизжал Хозяин. — Не надо ничего представлять! Правдоподобное и неправдоподобное! Ничего не надо!

Он вскочил, быстрыми шажками обошел стол и снова уселся.

— Не надо никаких фантазий и домыслов, — сказал он, успокаиваясь. — Всё. Нет у этого, как его… Шутикова, посмотреть у двух других. Если и у них нет — значит, надо брать за горло. Сначала — Шутикова. Есть другие предложения?

Друзин отрицательно покачал головой.

— Значит, нет? На том и порешили. Сегодня-завтра надо посмотреть чемодан у других. Если нет — обсудим, как нам организовать прямой контакт. А что у нас по Георгию?

— Помер он от сердечного приступа. Это совершенно без сомнений, два специалиста смотрели, я вам о них говорил. Так что ясность полная.

— Ладно. Пока это все я обдумаю. А ты давай сейчас с этим чемоданом. Это сейчас самое главное.

* * *

На следующий день Друзин позвонил Хозяину около пяти.

— Аркадий Борисович? Добрый вечер.

— Ну, что, есть результат?

— Нет. К сожалению, нет. Проработали оба направления.

— Ладно. Тогда вот что. Не будем торопиться. Ты приезжай ко мне завтра. Часа в четыре. Тут еще и другие дела накопились. Все, до завтра.

* * *

В пятницу ровно в четыре Друзин вошел в кабинет Хозяина.

Поздоровавшись и, как обычно, не услышав в ответ ничего вразумительного, Друзин уселся в не любимое им кресло.

— Ну, сначала расскажи, как там было. Хоть что-нибудь нашли?

— Нет, ничего, о чем бы стоило говорить. Прописью — ничего. Некоторые трудности просто возникли. У Боброва мать живет. Вернее, жила. Уже за восемьдесят старушке. Ну, пришлось исхитряться. А так — всё очень просто было.

— Мне это неинтересно. Значит, совершенно ничего? Где же этот чертов чемодан? Ну, не мог же он испариться? Что он его, в Швейцарии, что ли, оставил? Зачем? Может быть, передал кому-нибудь? Ладно. Я полагаю, брать нам надо этого Шутикова. Какие у тебя соображения?

— Ну, может, это не моё дело, но, мне кажется, стоит взвесить потерю этого груза и те проблемы, которые у нас возникнут, если мы возьмем этого мужика. Одно дело — мы со своим контингентом разбираемся. О них никто и не вспомнит. Может, еще даже и спасибо кто-то скажет. А тут, как ни исхитряйся, просто так это не пройдет. Да к тому же он хоть и бывший, но оттуда. А у них там, говорят, бывших не бывает. По крайней мере раньше так было. Стоит ли рисковать? У нас сейчас товар пришёл. Мы можем втрое больше собрать. Вот такие соображения.