Удар по своим. Красная Армия. 1938-1941 гг.

Отметим еще, что относительно «твердого бензина» Файнцимера и Симагина в акте экспертизы было записано, что Базилевич «в секретариате КО активно продвигал эту работу». Так же, как и изобретение Стеженского— пуленепробиваемые баки. А еще он «оказывал большое содействие» автору изобретения но коллоидным пылям Симагину. О том, что Базилевичу были известны данные о «вредительском» характере действий упомянутых изобретателей, в акте не указано. Да и как можно было говорить о вредительской направленности указанных проектов, если они реализо-

вывались Базилевичем только на основании специальных правительственных решений.

Дополнительные сведения по вопросу о производстве «твердого бензина» находим в протоколе допроса свидетеля Н.А. Шабельника.

«Вопрос о производстве «твердого бензина» разбирался в Комиссии обороны много раз. Чем окончательно закончилось это дело, мне неизвестно, но я знаю, что в 1937—1938 гг. изобретателей этого «твердого бензина» Файнцимера и Симагина арестовали и судили. Базилевич, как секретарь Комиссии обороны, естественно, докладывал все материалы, поступившие в секретариат о «твердом бензине», председателю Комиссии обороны т. Молотову, но все решения по этим вопросам принимались не Базилевичем, а Комиссией обороны. Заключения же по этому вопросу (о «твердом бензине») давались также не Базилевичем, а соответствующими ведомствами и наркоматами. То же самое относится и к производству пушек. Должен пояснить, что вообще ни один вопрос не вносился на рассмотрение Комиссии обороны без специальных представлений министерств (наркоматов. — Н. Ч.)...»²⁹

Сталин лично знал Г.Д. Базилевича и ценил его работу на посту секретаря Комиссии (затем Комитета) Обороны при СНК СССР. Как свидетельствует бывший работник этой Комиссии полковник в отставке А.И. Бакулов, в 1933 г. Сталин посетил секретариат Комиссии. Его, естественно, сопровождали Молотов, Базилевич и другие лица. Генсек, являвшийся членом Комиссии, обращаясь к сотрудникам секретариата, заявил следующее: «Работаете вы неплохо. За границей о вас не знают!»

О положительной оценке, данной Сталиным Базилевичу и сотрудникам его аппарата, вспоминает и вдова Георгия Дмитриевича— Ольга Васильевна: «В 1938 году, на даче у тов. Молотова

В.М. тов. Сталин мне сказал: «Знаете ли Вы, какой у Вас муж? Он несет большую ответственную работу». Это сказано было им в присутствии К.Е. Ворошилова, Кагановича, Микояна, Молотова и других лиц»³⁰.

Составим краткую хронику поведения Г.Д. Базилевича на предварительном следствии, сделав выдержки из протоколов его допросов.

«25 ноября 1938 г.

Вопрос (следователя): (об участии в антисоветской заговорщической организации).

Ответ (Базилевича): Я участником заговорщической организации не был.

Вопрос: Ваши сообщники изобличают Вас, как заговорщика. Приступайте к даче показаний.

Ответ: Я сообщников не имел и не имею, и если следствие располагает в отношении меня показаниями заговорщиков, то я эти показания считаю клеветническими³¹.

29 ноября 1938 г.

Вопрос: (с требованием к Базилевичу начать давать показания о своей преступной деятельности).

Ответ: Показаний о своей преступной деятельности я давать не могу, т.к. в антисоветском военном заговоре я не состоял. Хаханьян и Гринько меня оклеветали.

2 декабря 1938 г.

Вопрос: (о необходимости согласия Базилевича с показаниями Гринько)

Ответ: Показания Гринько я отрицаю как клеветнические, антисоветской связи с ним я, как заговорщик, не имел. Показания Гринько о том, что меня с ним, как заговорщика, свел Гамарник, ложны, т.к. я с Гамарником не имел даже частных служебных отношений и его почти нигде не встречал. Только в 1934 году, будучи за границей— проездом через Берлин в Вену, я встретил Гамарника на одной из улиц Берлина, при осмотре города вместе с военным атташе СССР Шнитманом⁷, но и тогда мы с Гамарником разговаривали на улице не более пяти минут. Разговор был около автомашины, на которой мы ездили со Шнитманом.

Вопрос: (о наличии у следствия материалов, изобличающих Базилевича как заговорщика).

Ответ: Материалы следствия я отрицаю потому, что считаю себя невиновным в преступлениях против партии и Советской власти, как заговорщик, изменник и предатель. Я сам разоблачал преступников.

Вопрос: Кого и когда Вы разоблачили?

Ответ: В 1925 году, будучи в Кисловодске, со мной познакомился видный троцкист Осовский, который пытался привлечь меня на сторону Троцкого, для чего вел со мной антисоветские разговоры. По приезде в Москву (я в то время командовал войсками Московского военного округа) разговоры Осовского мною были переданы Наркому обороны Ворошилову, который поручил мне получить от Осовского платформу троцкистов. После нескольких встреч с Осовским в Москве он дал мне троцкистскую платформу для ознакомления на один день. Эту троцкистскую платформу я через Булина, который в то время был начальником политуправления округа, передал в ЦК ВКП(б)...

25 декабря 1938 г.

Вопрос: Работая секретарем Комиссии обороны, Вы могли замечать вредительство в отдельных вопросах обороны и разоблачать вредителей?