Удар по своим. Красная Армия. 1938-1941 гг.

Следствие продолжалось до декабря 1937 г., т.е. пять месяцев. В обвинительном заключении, составленном тем же лейтенантом Лукиным, утвержденном начальником 5-го отдела ГУГБ Н.Г. Николаевым и заместителем Прокурора СССР Г. Рогинским, указывалось, что Бахирев с 1932 г. являлся участником антисоветского военно-фашистского заговора, куда был вовлечен бывшим комендантом Кремля Р. А. Петерсоном, и что он принимал активное участие в разработке плана захвата Кремля, ареста и убийства руководителей партии и правительства. В качестве доказательств виновности Бахирева к делу были приобщены выписки из показаний

Р.А. Петерсона от 20 мая 1937 года, бывшего начальника Военной школы имени ВЦИК комбрига Н.Г. Егорова от 13 мая 1937 г., комкора Б.С. Горбачева от 31 мая 1937 г. и копия протокола допроса А.Г. Мунгалова от 17 июля 1937 г. При этом особое внимание придавалось показаниям Мунгалова, который якобы со слов Бахирева назвал Б.С. Горбачева¹³, Я.Б. Гамарника, А.С. Енукидзе руководителями антисоветского заговора. Он же показал, что в заговор его завербовал Бахирев в 1933 году.

В судебном заседании Военной коллегии (председательствующий А.Д. Горячев, члены— С.В. Преображенцев и Я.Я. Рутман)

2 декабря 1937 г. Бахирев так же, как и на предварительном следствии, виновным себя не признал и заявил, что показания Петерсона он знает, но считает их ложными. Тогда председательствующий огласил наказания А.Г. Мунгалова о том, что Бахирев принимал участие в разработке плана захвата Кремля и физического уничтожения членов Советского правительства и руководителей ВКП(б). На эту серию обвинений Бахирев ответил, что данные показания являются ложными от начала до конца, а почему Мунгалов так очерняет его, — он не знает и объяснить этого не может.

Судей такие объяснения Бахирева нисколько не удовлетворили. Ему предъявили показания уже пять месяцев как расстрелянного (о чем Бахирев, конечно же, не знал) бывшего его начальника по Школе имени ВТТИК комбрига Н.Г. Егорова от 13 мая 1937 г. В них говорилось, что Петерсон, будучи комендантом Кремля, рассказал Егорову о том, что в организации «правым» состоят командующий войсками Московского военного округа А.И. Корк, упомянутый А.Н. Бахирев, а также М,А. Имянинников, предшественник Бахирева на посту помощника начальника Школы имени ВЦИК по политической части. Правда, в своих показаниях Н.Г. Егоров сделал оговорку, что лично он (Егоров) Бахиреву не говорил прямо о своем участии в организации «правых», но неоднократно в беседах с ним высказывал взгляды критической направленности, с которыми Бахирев соглашался. По поводу этих показаний Егорова Бахирев в суде сказал, что тот с ним контрреволюционных разговоров никогда не вел и его в заговор не вербовал. Последнее слово Бахирева было выдержано в том же русле — «не состоял», «не участвовал», «никто меня и я никого не вербовал».

Как с горечью говорили некоторые подследственные — «сознавайся или не сознавайся, а приговор будет один». Так оно и получилось в случае с Александром Никифоровичем Бахиревым. Судьи, не вникая глубоко в существо дела, отметая все доводы в защиту

подсудимого, проштамповали приговор — расстрел, конфискация имущества, лишение воинского звания. В тот же день Бахирев был расстрелян. Посмертно он был реабилитирован в апреле 1956 г.

Судьба лиц, упомянутых в деле по обвинению А.Н. Бахирева, не сильно отличается от его собственной. Комкор Б.С. Горбачев, на день ареста командующий войсками Уральского военного округа, был расстрелян 3 июля 1937 г. Дивизионный комиссар М.А. Имянинников (заместитель коменданта Московского Кремля по политической части) и комбриг Н.Г. Егоров соответственно вместе с Горбачевым в один день.

IX

КОМБРИГ ЧЕРНИЙ ИВАН ИОСИФОВИЧ

К началу Великой Отечественной войны из старых кадров высшего комначсостава РККА на свободе оставалось совсем немного. Счет таким лицам шел даже не на сотни, а на десятки единиц. К числу подобных «мостодонтов» принадлежал и бывший военно-воздушный атташе при посольстве СССР в Англии комбриг Черний Иван Иосифович. В указанной должности он пребывал с сентября 1936 г. и до апреля 1940 г. После возвращения на родину И.И. Черний некоторое время занимал должность заместителя командующего ВВС Прибалтийского Особого военного округа, а накануне ареста был начальником Курсов усовершенствования командного состава ВВС при Военно-воздушной академии командного и штурманского состава.

Но пришел черед и Ивана Иосифовича. Его арестовали за две недели до начала войны — 7 июня 1941 г. Причина — подозрение в шпионской деятельности и участии в антисоветском военном заговоре. Вообще-то говоря, его вполне могли арестовать еще три-четыре года назад. Дело в том, что основанием к аресту комбрига Черния послужили показания арестованных в 1937 г. и осужденных по другим делам: бригадного комиссара Г.-А.Г. Гамп-Томского от