Удар по своим: Красная Армия: 1938-1941 гг.

На примере комбрига В.В. КОРЧИЦА покажем, как нелегко, с большими затруднениями, шло освобождение из неволи. Но сначала несколько штрихов из его биографии. Поляк по национальности, уроженец Гродненской губернии, В.В. Корчиц накануне Октябрьской революции 1917 г. служил в старой армии в чине прапорщика. В Красной Армии с августа 1919 г. Службу проходил на командных и штабных должностях. С 1930 г. состоял кандидатом в члены ВКП(б), исключен из партии в марте 1938 г. с формулировкой — «за потерю политической бдительности, сокрытие своего социального происхождения и как не внушающий политического доверия». Накануне ареста (9 мая 1938 г.) — начальник штаба 14-го стрелкового корпуса.

Учитывая его национальность, В.В. Корчица пустили по линии «ПОВ» — Польской организации войсковой. Усиленное давление на него в этом направлении началось сразу же после ареста. Уже

20 мая ему предъявили обвинение в том, что он по заданию «ПОВ» проводил шпионскую и диверсионную деятельность. Первый допрос продолжался трое суток без перерыва (27—30 мая). Владислав Викентьевич обвинялся в том, что он с 1921 г. якобы состоял в организации «ПОВ», существовавшей в частях РККА, готовил диверсионные акты, проводил вредительство в области планирования боевой подготовки подчиненных войск, а также передавал польской разведке секретные сведения о частях Красной Армии.

Не выдержав физических и моральных истязаний, Корчиц признал себя виновным в инкриминируемых ему преступлениях. По его первоначальным признательным показаниям, в «ПОВ» он был завербован в 1921 г. Ф.А. Клышейко (в 30-х годах комдив Ф.А. Клышейко был помощником командующего войсками Приволжского военного округа по авиации). Корчиц также показал, что по контрреволюционной работе он был якобы связан с комдивом К.Ф. Квятеком (тоже поляком) — заместителем командующего войсками Харьковского военного округа.

На допросе 24 декабря 1938 г. Колчиц отказался от всех ранее данных им показаний, заявив, что все они являются вымышленными и ложными. И далее на этой позиции он уже стоял до конца. К тому же обнаружилось, что в показаниях Клышейко вербовщиком

В.В. Корчица выступал не он, а некий Рыхлевской, обнаружить которого не удалось. Вдобавок к этому, по показаниям арестованного комдива Квятека Владислав Корчиц совсем не проходил. И еще один момент — перечисляя якобы завербованных им в заговор лиц, Корчиц, наряду с реально живущими, назвал и ряд вымышленных.

При такой хилой доказательной базе дело В.В. Корчица разваливалось на глазах. О шпионской и диверсионной его деятельности в деле также никаких серьезных материалов не было, кроме собственных показаний, от которых он, как было сказано, отказался в конце декабря 1938 г. Стремясь как-то подкрепить первоначальные

обвинения в адрес Корчица, следователи «организовали» составление акта некой комиссии о его антисоветской, вредительской деятельности. Однако в этом документе, состоящем из голословных фраз о вредительстве, проводимом Корчицем, ничего серьезного по обвинительной части, с привлечением документов и свидетельских показаний, нет. Нельзя же, например, всерьез принимать за преступление, за деятельность антисоветского характера такой эпизод, вошедший в названный выше акт комиссии: «В мае 1937 года Корчиц, враг народа Виссарионов и Лойф¹ ехали на автомашине в гор. Чугуев, где Корчиц выразил явно антисоветское мнение по вопросу о быте и жизни командного состава РККА и о ценах на продукты питания. Корчиц заявил, что «нашему командиру материально живется значительно хуже, чем старому офицерству»¹¹.

Учитывая все приведенные выше обстоятельства, заместитель военного прокурора Харьковского военного округа бригадный комиссар Николаев своим постановлением от 12 января 1940 г. дело

В.В. Корчица прекратил за недоказанностью обвинения. Копии этого постановления были направлены начальнику особого отдела ХВО для исполнения и начальнику Харьковской тюрьмы —для освобождения Корчица из-под стражи. Этого же потребовал заместитель Главного военного прокурора диввоенюрист Н.П. Афанасьев в своей телеграмме от 14 января 1940 г. на имя начальника особого отдела ХВО майора госбезопасности Ростомашвили.

Но не тут-то было!.. Особисты просто так не собирались выпускать из своих рук добычу, т.е. комбрига В.В. Корчица. 15 января 1940 г., на следующий день после получения телеграммы от П.П. Афанасьева, за подписью Ростомашвили в Москву, в адрес Прокурора СССР М.И. Панкратьева, ушла телеграмма следующего содержания:

«Постановлением зам. прокурора ХВО 14/1—40 г. (так в оригинале телеграммы. — Н. Ч.) порядке статьи 197 ч.2 УК УССР прекращено дело обвинению Корчица Владислава Викентьевича. Корчиц