Удар по своим: Красная Армия: 1938-1941 гг.

Опять и опять возникает этот злополучный 1923 год и голосование за резолюцию, предложенную сторонниками Троцкого!.. В этой связи обратимся к воспоминаниям бывшего командира 25-й мехбригады Забайкальского военного округа комбрига М.И. Болоткова, выпускника академии 1925 года. Они интересны уже тем, что возвращают нас к истокам — с чего все началось, откуда у многих высших командиров РККА взялись обвинения в троцкизме?

«Я поступил в академию в 1922 году— сразу по окончании гражданской войны и окончил академию в 1925 году.

Наш выпуск (пятый выпуск) был фактически первым нормальным выпуском. По своему составу это был подготовленный во всех отношениях курс: большинство являлось участниками первой империалистической войны и все без исключения активно участвовали в гражданской войне; многие были награждены боевыми орденами...

По партийному стажу подавляющее большинство являлось членами партии с 1917—1918 гг., несколько человек было с дооктябрьским стажем. Всех нас объединяла преданность Советской власти, любовь к Родине и непоколебимая вера в дело Ленина. Ленин для нас был близким, родным и любимым вождем, другом и учителем. Все это в значительной мере определило то положение, что партийная организация нашего курса нашла в себе силу разгромить троцкистскую оппозицию в самом зародыше в 1924 г.

При жизни В.И. Ленина троцкисты боялись открыто поднять голову, но уже кое-кто пытался протаскивать троцкизм под видом «безобидного» восхваления Троцкого, как Наркомвоенмора — однако слушательская масса на это почти не реагировала. Для нас всех партия была Ленин и Ленин была партия и одиночные попытки скрытых троцкистов не находили никакой поддержки.

Умер В.И. Ленин... И буквально на второй день, как не стало Ильича, зашевелились враги партии. Началась навязанная троцкистами общепартийная дискуссия. Это была продуманная атака на единство партии — на самое святое, что отличает большевистскую партию от всех других партий.

В академии открыто выступили с разнузданной клеветой на партию такие слушатели, как Гаевский⁹, Зюк¹⁰, Сахновский***.

Вспоминаю несколько партийных собраний за этот период.

Сразу же после 13-й партконференции было партсобрание нашего курса (1924 год, март месяц). На собрании выступили многие слушатели и отмели клеветнические выступления одиночек-троцкистов. Последние, видя, что настроение курса не в их пользу, начали обрабатывать кое-кого, пустив слезу о «заслугах» Троцкого в гражданской войне.

Кое-кто попался на эту удочку. Помню выступление слушателя Михаленок. Он начал защищать Троцкого, восхваляя в общих словах какие-то его «особые заслуги во время гражданской войны», Меня возмутила эта напыщенная, фальшивая речь, явно смазывающая основной вопрос — вопрос о единстве партии. Я выступил тогда против Михаленок и, по-видимому, несколько крикливо и резко. Припоминаю, я сказал: «Тут Михаленок расхваливал Троцкого. Он говорил, что Троцкий был хорош в гражданскую войну. Ну так что ж из этого? Троцкий был хорош, пока выполнял волю партии. Партия его и подняла. Троцкий пошел против партии и партия сбросит его к черту». Помню, тогда слушатель Лапин¹¹ подал реплику: «Ай да Моська — знать она сильна». Этой репликой Лапин невольно выявил свое шатание. Следует сказать несколько слов о Лапине. Лапин Альберт Янович — герой гражданской войны — чуть ли не 20 лет от роду уже командовал дивизией, был награжден 3-мя орденами Красного Знамени.

Человек, безусловно, преданный Советской власти, Лапин пользовался на курсе уважением и авторитетом. Помню, что он был членом Центрального бюро академии и руководящим членом партийного бюро нашего курса. И вот этот уважаемый товарищ повел себя странно. Вместо того, чтобы возглавить борьбу с троцкистами, он, по-видимому, считая, что должен быть объективным, быть нейтральным судьей, а в результате, как это всегда бывает в процессе идеологической борьбы, сел между двумя стульями и фактически оказался на стороне троцкистов».

На этом месте прервем цитирование воспоминаний М.И. Болоткова. Думается, что приведенный отрывок нуждается в некоторых комментариях и уточнениях. Особенно в отношении А.Я. Лапина. Неизвестно, по каким таким причинам, но приведенные выше слова Болоткова относительно Лапина весьма субъективны. Например, насчет произнесенного им общеизвестного афоризма дедушки Крылова о Моське, которая сильна. Из контекста прямо не усматривается, к кому конкретно они относились — то ли к Троцкому, который пытался («лаял») расшатать единство руководящей в стране партии, то ли к словам самого Болоткова, критиковавшего Троцкого, т.е. «лающего» на такую большую фигуру («слона»), как Председатель Реввоенсовета Республики и Наркомвоенмор. И непонятно, в чем тут проявилось «шатание» Альберта Лапина?

Ознакомление с документами по обвинению комкора Лапина в 1937 г. показывает, что там в прямой постановке нет данных о поддержке им позиций Троцкого в ходе дискуссии в 1923—1924 гг., т.е.