Удар с небес

И вдруг заплакала и сказала: Надюшки-то больше нету, умерла она от какой-то такой болезни, что и не выговоришь, а Саня-то мой, снова женился, на молоденькой ( здесь я услышала легкое осуждение в голосе), и теперь только и приезжает к нам, когда деньги привозит, а когда новая мадама съезжает с дачи, - в августе - они с Аленкой могут туда ехать.

Тут Егоровна спохватилась.

- Ой, да что это я, гостюшку в прихожей держу. Идем, Ангелинка, идем, я тебя чаем напою. У тебя и вещей-то нет, одна сумочка заплечная? Проездом куда?

Так она бормотала, пока мы шли по длинному коридору, в самый его конец. А про вещички и "проездом" старая хитрая мышь спросила не так просто, надо было ей узнать, - надолго ли гостьюшка?

Не знает бедная старушенция, что я к ним вообще - подселиться.

Егоровна провела меня на кухню - в свою епархию. Но и здесь было так, будто на кухне происходят приемы.

Отделана она была небесно-голубым.

Пол плиточный, красоты несказанной. Кухонные шкафы - хоть сейчас на выставку, и тоже голубые.

Вазоны с цветами, запах такой, что можно одуреть от его сладости.

Егоровна стащила с меня куртку, рюкзак я сняла сама и повесила рядышком на ручку двери - слишком он был драгоценный.

Старуха потрясла мою куртку и сказала, - ишь, теперь в Славинске ходют как у нас в Москве? Маманя, небось, скопила?

Я разозлилась чертовски и ответила: сама купила, заработала. Я теперь секретарем у писателя работаю, тут же, не запнувшись, соврала я.

Егоровна вдруг вскочила, залезла в блистающий позолотой холодильник и достала оттуда разные нарезки: рыба, ветчина, колбаса копченая...

Тут же объяснив свою щедрость.

- Аленушка их, эти резки, не любит. Я вот накупила, удобно, все изделано, нарезано, вкуснятина... А она не хочет, вот все и лежит. Ты ешь, ешь, вкусно. И я с тобой поем за компанию, одной-то - тоска.

И две слезки выкатились из её старых обесцвеченных годами глаз.

Мне стало жаль Егоровну.

Не сладкая как торт, видно, у неё жизнь.

Теперь получается, Алена - хозяйка и к тому же, видно, крепкий орешек.

Ну, нет, я не дамся. Что-нибудь да придумаю.

Да и придумывать много не надо.

И полился мой рассказ и о Ницце, где я только что отдыхала с дедом, который меня разыскал на старости лет в Славинске, и что... теперь дед улетел в Америку на неделю, а я решила пока его нет, поискать старых знакомых, погулять и осмотреться.

Моя благодарная слушательница вскочила со стула и сказала, - я сичас, ты подождь тут... - И убежала.

Как я поняла, - к Алене.

Проняла я старую. И осталась ждать своей участи.

Буду держаться нагло, жизнь меня уже многому научила.

И вот из-за угла кухни вылезает бабкина седая голова и глаза её мне подмигивают, подмаргивают.

- Я девчонкам про тебя сказала, они хотят на тебя посмотреть ( Посмотреть? Думаю, это им недешево обойдется!). Там ещё подружка Аленкина, - у бабки наморщилось личико, э-э, видно, подружка не из бабкиных любимиц...

Я нахально шагнула в комнату, куда мне приоткрыла дверь бабка, сама тут же испарившись.

Рюкзак! Он остался на кухне, - но не думаю, что бабку заинтересуют какие-то папки с бумагами, а уж что она в рюкзак полезет, - не ходи гадать!

В огромной комнате, на ковре и подушках сидели две девицы.

Одну из них я признала.

Это была Алена, повзрослевшая, но не похорошевшая, зато вторая девица - красавица.

Да ведь я встречала её в Сан Тропе! С тем мужиком, которого потом убили, и с которым "мой двоюродный дедушка" имел какие-то тайные дела, но убийство все испортило! Да вот она, эта девица, и убила! Скорее всего она только-только приехала с... цинковым гробиком своего любовника?... Бедная девка.

По глазам грузинки я увидела, что и она меня узнала!

Наконец, я первая заставила себя улыбнуться и сказала, - мы все, кажется, знакомы...

Алена вскинулась.

- Как это? Я тебя еле-еле вспомнила, то откуда тебе знать Тинатин?

Она была возмущена моим нахальством!

Но Тинатин не собиралась ссориться.

- Да, я вас помню, - томно и гортанно произнесла она, - по Сан-Тропе... - она явно что-то хотела добавить, но остановила себя и обернулась к обалдевшей Алене ( не знаю, уж как и что им сказала Егоровна, но видимо, они из её шепота ничего не поняли),

- представь, мы виделись с этой дамой ( Тинатин была до такой степени светской, что у меня скулы свело, ну, ничего, я научу их "родину любить!" как говаривал мой папаня, когда собирался кого-нибудь "тронуть") во Франции, совсем недавно...

Тут вступила и я.

- Мы были там с моим дедом, который давно обещал мне показать Лазурный Берег Франции. И так сложилось, что у него были там дела и он взял меня с собой.

Алена не произносила ни слова, только водила глазами - с меня на Тинатин, и обратно.

- Ваш дедушка, - медленно, видимо все ещё раздумывая, сказать или нет, произнесла Тинатин, - ваш дедушка имел некоторое отношение к моему приятелю? Которого... - тут её прекрасные глаза наполнились слезами и она замолчала, подавляя их.

Наконец она справилась с собой и продолжила.