Удар с небес

Потом мысль её перекинулась на отца, - на братьев... Интересно, а если бы полюбил так Андрей, - ныне старик - пос - тупил бы с ним так же Алексей, её отец?.. Возможно и наверное... Штука в чем, что ей кажется: с Андреем никогда никакой любви бы не приключилось, - он в самом зародыше задавил бы ту любовь, да и "зародыша" бы не было...

В этом она почему-то была уверена. А вот о Роде она думать не хотела, не могла. Надо иметь свежую голову и во всем разобраться самой, без подсказки. Боже мой, и нет Макса! Нет и не будет. Для нее.

Улита поняла, что если не напьется сию секунду, то свихнется, и соседям придется взламывать дверь и везти её в психушку, потому что к тому времени она и со стариком что-нибудь сотворит!

Она схватила бутылку виски, там осталась половина, - мало! Сегодня полбутылки было мало!

Она нарыскала ещё какой-то джин.

Сделала смесь, без всяких финтифлюшек, - лед там, сок...

И выпила разом полстакана, а через минут пять остальные полстакана. Не только "захорошело", а "поехала крыша". Она пошла на кухню и включила любимую, под настроение, песню Любы Успенской:

"Кабриолет". И подпела:"А я сяду в кабриолет и уеду куда-нибудь, ты приедешь, - меня здесь нет, а уедешь - меня забудь"...

И, бухнувшись растрепавшейся головой на стол, зарыдала, а потом сразу обо всем, - что было, что случилось, - забыла.

Сидя, заснула.

Так они и спали: он, освободившийся от многолетнего груза своего адского наследия, она, - приняв его, нагрузившись ужас - ными и тяжкими чужими, но получалось, своими! - бедами, - ощутила на своих слабых плечах будто мешок с камнями, который ей теперь нести до конца дней.

Мама - оказалась - не мама...

Улита всегда чувствовала в маме какую-то холодноватость и не было в ней сумасшествия любящих матерей, нежной ласковости... Не было в ней хотя бы капли Натальи Ашотовны.

Были справедливость, строгость, радость, что Улита смышленая и хорошенькая... Ну и конечно удовольствие от того, что дочь стала известной актрисой.

Вот сейчас, возвратившись на мгновение туда, в годы с мамой, в полусне, она поняла это своими пьяными мозгами.

А телефон заходился, как будто сам ощущая нервную напряженность звонившего.

Но в квартире Улиты было благостно и тихо.

Никто не просыпался. И не проснулись бы до вечера, а то и до поздней ночи, если бы в дверь не стали барабанить кулаком и не скандировать в дверную щель: У-ли-та, У-ли-та!!

Улита подняла свою обезумевшую голову, и не могла вникнуть, что происходит. Кто-то её зовет, но где и кто, - неизвестно.

И день ли, ночь?..

Она встала со стула, её качнуло, увидела на столе бутылки и стакан, постепенно стало все проясняться и она застонала.

О, Господи, как же она с этим со всем будет теперь существовать?..

Мозги ещё были расплавлены, но она узнала голос Казиева за дверью и чтобы он не переполошил вконец её соседок-бабулек, она крикнула ему хрипато: да подожди ты, сейчас открою!

И, уже освобождаясь от тумана, схватила со стола сценарий и письма и запихнула все в шкаф, а на стол, пометавшись, положила другой сценарий, завалявшийся у неё с давних пор.

"Береженого Бог бережет", подумала она.

Платье было мятое, но черт с ним!

Она впустила обезумевшего Казиева, который диким оком стал оглядывать переднюю, будто Улита за это время пригласила к себе, по крайней мере группу ОМОНа для захвата Казиева!...

- Да входи же, - Раздражилась Улита, - никого, кроме Андрея Андреевича нет. А он спит.

- Все-таки не Абрам Исмаилович, - бормотнул Казиев и вдруг поморщился, - мать, ты что, напилась как сапог?

- Напилась, - подтвердила она, - тут не так напьешься...

- А что, что? - застрекотал Казиев.

Она ничего не ответила, - слишком глобален ответ и не для Казиева, - а снова повторила, - проходи же на кухню.

Он как-то очень осторожно прошел, будто чего-то побаиваясь и остро глянул на Улиту.

- Видно сладились без меня?..

35. МАЛЬЧИК - ДЕВОЧКА?..

Макс остановился в центре Славинска, на площади, чтобы отсюда начать поиски.

Здесь все было как надо в новом постсоветском людском обиталище.

Муниципалитет в бывшем здании горкома, бюст Ленина в самом центре скверика, - вместо клумбы, - с суровым лицом и хмурыми бро - вями, недоволен всем, что видит.

Тут же расположился "Супермаркет" и свой "Макдоналдс".

Попал он в Славинск в конце рабочего дня и на площади мельтешило немало народу. Он помнил, что Ангел говорил ему как-то, со смехом, что у них аж две улицы Ленина. - Почему - удивился тогда Макс. - А одной видно мало оказалось. Одна - просто Ленина, другая - вторая Ленина. Я-то на второй, конечно, живу.

Итак, вторая Ленина!

И вдруг удивился себе: с какой горы он свалился, что прибыл в этот занюханный город, к малознакомому парню, не другу даже, и не так чтоб и приятелю, - чем-то просто симпатичному...

А по правилам - надо бы шарахнуться куда-нибудь заграницу, далеко-далеко, за моря-океаны, и летать там на самолетах до одури, до того момента, как ему, самолету, надоест беситься в воздушном океане и он пойдет штопором вниз...

Зачем он здесь? Какой унылый городишко! Как тут можно жить?