Удар шаровой молнии

- Я всего лишь сопоставляю факты, - продолжал Мадьяр. - Бампер погиб в тот самый день, когда я ждал тебя в аэропорту. Заодно ты угрохала Дена, а еще раньше Сперанского. Я в восторге! У меня нет слов! Ведь это я познакомил тебя с Деном, то есть благодаря мне ты попала к ним в организацию! И за какой-то год урыла всю верхушку этого клана! Браво!

- Ты бы еще в ладоши похлопал. Мы не в театре, Иван, и я не нуждаюсь в твоих восторгах. Мне бы до ванной добраться и до постели.

- Доберешься. Но сначала я расскажу, как нашел тебя. Это было непросто. Место Бампера занял Борзой. Человек с уголовным прошлым. Он никому спуску не дает. Ты, по всей видимости, его тоже очень интересуешь. Первым делом, я вычислил, кто из людей Борзого следит за твоей квартирой. Им оказался твой новый сосед сверху

- А куда делся старый?

- Ееть такая форма - квартирообмен. Ты со своим бродячим прошлым можешь этого и не знать. В общем, спасибо твоему братцу.

- Я это уже поняла. - Аида поморщилась напоминание о Родионе причиняло ей боль.

- Ты правильно сделала, что не поехала сама, но это тоже был не лучший вариант. Твой брат продал тебя с потрохами. Вернее, продал он квартиру. Как раз соседу сверху. И там его, видно, крепко прижали. Знаешь ведь, как это делается. А твой брат не из железа. Он, кстати, догадывался о твоих делишках?

Аида покачала головой.

- Узнав о твоем братце, я тут же вылетел в Катю. Пришлось поработать. Первым делом прижал соседа сверху, он не знал твоего нового адреса, но назвал хотя бы город, что уже облегчало поиск. И самое главное, он сообщил нам дату и рейс самолета, которым вылетал в Питер Борзой со своей командой. Такой шанс я не мог упустить. Сначала в Питер прилетел мой друг Шандор. Он снял для нас номер в гостинице и купил машину, чтобы встретить меня в аэропорту во всеоружии. С аэропорта и началась наша слежка за Борзым и его ребятами. Они поселились под Питером, на чьей-то даче. Тебя сегодня везли туда, но не довезли. Им понадобилось всего два дня на подготовку. И столько же нам.

- Как дела у твоей фирмы? - она неожиданно сменила тему разговора.

- Фирма процветает.

- Так какого черта ты опять подался в гангстеры?

- Я - азартный игрок, Аида, и привык добиваться своего.

- Зачем тебе такая жена, не понимаю.

- Жестокость и набожность - вот что я люблю в тебе. То грешишь, то каешься - да?

- Нет, я уже по самую маковку в крови, - устало произнесла Аида, - а от моей веры в Бога остался только крестик на шее. Ты выдумал себе героиню, супердевочку, как выдумывают авторы дешевых детективов, и носишься с этой выдумкой как с писаной торбой. Оставь меня в покое, Иван. Неужели непонятно, что меня в конце концов ждет пуля или петля, что такие супердевочки не умирают в своей постели, а вот старятся они очень быстро.

- Не болтай ерунды! Ты заговорена от смерти. Заговорена своей бабкой!

- Дурак ты!

- Как поживает бабуля?

- Прабабушка умерла, но это не значит, что у меня развязаны руки.

- О, ты найдешь массу причин, чтобы не поехать со мной во Львов! Ну, давай рассказывай. Надо поставить на ноги переростка-братца, так?

- Неужели ты думаешь, Иван, что я живу в Этом городе просто так, по своей прихоти?

- Опять на кого-то работаешь?! Ну что с тобой делать? Я же тебя всем обеспечу. Слышишь, всем! И ты мне не будешь обязана. Все мое процветание началось с твоих денег. Ты угробила банкира Патрикеева и часть заработанного вложила в мой капитал. А могла меня кинуть...

- Прекрати, Ваня!..

- А чего нам скрывать? Или ты Шандора боишься? Так он почти не понимает по-русски. Я не стыжусь пролитой крови и никогда не стыдился. Все в этом мире зиждется на крови. Государственный строй, капитал, любовь, творчество, даже рождение ребенка! Так не будем ханжами! Не будем воротить нос от лужицы крови!

- Мило, - вяло похлопала она в ладоши. Прямо гимн злодейству.

- Я знаю, что это противоречит твоей натуре, но ты не можешь остановиться. Ты убивала за деньги и просто так. И это сидит в тебе. Ты способна убить и готова убивать.

- Что за вздор ты несешь, ей-богу! У меня разболелась голова от твоей трескотни...

Он проводил ее до самой двери и на прощание, поцеловав в щеку, сказал:

- Завтра надо будет обсудить очень важный вопрос.

- Отвянь!

И тогда он спел первую строчку любимой песни: "Са-ай сарро позор бибарледи ингоше..."*

* Высохшие уста прекрасной пурпурной дамы неподвижны (венг.).

Родион едва держался на ногах. Время уже было за полночь, когда он вернулся домой. От него разило водкой.

- Где ты ходишь? - Патимат уже несколько часов не находила себе места, бегала от окна к окну, роняла слезы.

Аида тоже вышла встречать брата и стояла, скрестив руки на груди. Он посмотрел на сестру виновато, как бы моля о пощаде, но ее взгляд был суров.

Родион отстранил рукой мать и, ни слова не говоря, шатаясь, прошел к себе в комнату.

- О, горе мне!- запричитала Патимат.- Новая напасть!

Она сказала еще много слов, но они потонули в звуках "гранжа". Курт Кобейн, как всегда, пел о том, что жизнь - дерьмо и требуется некое усилие, чтобы раз и навсегда покончить с этим дерьмом.