Удар «Стрелы»

Халим, отключив микрофон, откинулся в кресле директора школы. Он устал. Так долго он еще нигде и никогда не говорил. От напряжения даже вспотел. Но дело вроде сделал неплохо. Если, конечно, его слова достигли ушей слушателей.

Вошел Зухур. Заместитель смотрел на начальника с нескрываемым восхищением:

— Ну, ты дал, Халим! Кто бы мог подумать, что у меня в командирах такой оратор. Сам Абдель не сказал бы лучше. Главарю польстила похвала заместителя, но он посчитал нужным возразить:

— Ну, до шейха Абделя Аль Яни мне далеко. Он говорит так, что мир слушает с содроганием, но, признаюсь, и у меня вышло неплохо, сам не ожидал. Думаю, после выступления местное население выставит кое-какие претензии местной власти, что не может не сказаться на работе правительственной комиссии в плане принятия ею кардинальных решений, а уж спецназ, если он не скрыт, точно заполучит от народа проблемы. Да и военные почувствуют себя неуютно. К нам же отношение хоть и немного, но изменится, особенно после того, как отпустим часть заложников. Забери микрофон, и пусть агитационная машина уходит. Я в актовый зал.

Заместитель направился в фойе, Халим поднялся на второй этаж, по пандусу вошел в актовый зал и прошел на сцену. Поморщился от неприятного запаха. В актовом зале наступила тишина.

Халим медленно, ряд за рядом, оглядел заложников. Неожиданно громким голосом сказал:

— Вы, волею судьбы и провидения оказавшиеся в сложной и опасной ситуации, внимательно слушайте. Не буду вдаваться в подробности и объяснять, почему мы захватили школу. Это вам объяснят на воле, кому родители, кому родственники. Да, на воле, вы не ослышались, ибо вы все, если федеральные власти выполнят мои условия, окажетесь на свободе и будете вспоминать время заточения, как кошмарный сон. На первом этапе власти выполнили то, что я затребовал. А посему должен ответить тем же. Я и отвечаю. По команде ученики первых, вторых и третьих классов дружно встанут и пойдут на выход. Их будет сопровождать беременная учительница. Дабы избежать роковой случайности, указанным детям выходить организованно, не спеша. Так же не спеша, взявшись за руки, следовать и по лестнице до солдат оцепления. Там встреча с родителями. И никакой суеты, никакой торопливости. Все должно пройти спокойно. Не провоцируйте нас на применение силы. Вы поняли меня?

Из зала донеслось:

— Да!

Поднялась директриса:

— Позвольте слово, господин командир!

— Говори, женщина!

— Разрешите учителям до входа сопровождать малышей. Они не совсем понимают, что от них требуется. Мы же организуем их в группы по классам и в таком порядке проводим на площадь.

Халим согласился:

— Хорошо! Но, предупреждаю, учителям ход только до дверей. Затем обратно в зал. Те, кто попытается бежать, используя обстановку, будут расстреляны. Более того, попытка побега одного человека повлечет за собой наказание в виде расстрела двадцати учеников старших классов. У меня все. Детям первых трех классов, встать!

Школьники-малыши поднялись.

Дикой махнул рукой:

— Учителя, выводите их!

И, резко развернувшись, покинул зал, направился в кабинет. У дверей увидел заместителя, приказал:

— Зухур! Проконтролируй выход первоклашек. Их сопровождают учителя, но только до фойе. Предупреди по связи стрелков второго этажа, что если, кроме беременной учительницы, в колонне детей окажется еще взрослый, гасить его.

Заместитель кивнул:

— Слушаюсь, саиб! А что делать, если толпа, прорвав оцепление, кинется на площадь, к детям? Открывать огонь на поражение?

— Нет! Пусть стрелки дадут пару предупредительных очередей. На поражение стрелять только в тех, кто попытается вырваться из школы вместе с малолетками. Как пройдет передача заложников, потом доложишь.

— Слушаюсь, саиб!

На лестнице показались дети, ведомые учителями.

Халим скрылся в кабинете. Подошел к столу, снял трубку телефона:

— Соколов? Слышишь меня?

Представитель Президента ответил тут же:

— Да, слушаю!

— Я держу слово. Встречай сто восемь человек. Они свободны. Следующий сеанс после доставки Топаева. Все! До связи!

— До связи!

— А где твое спасибо, Соколов?

— Ты нуждаешься в благодарности?

Дикой резко сказал:

— От вас нет!

И бросил трубку. Сел в кресло. Достал новую папиросу с анашой. Повертел в руках, вложил обратно в портсигар. Как ни хотелось вдохнуть бодрящий, ароматный глоток дыма, но нельзя. Сейчас уже нельзя. Близится финал акции. А к ней надо подготовиться. Тщательно. От подготовки зависит жизнь. Его, Халима, драгоценная жизнь. Остальные, даже верный Зухур, не в счет. В этом мире многое не в счет, когда надо достичь поставленной цели любой ценой. Не считая, естественно, собственную жизнь и безопасность.

Вернулся заместитель, доложил:

— Все прошло, как по сценарию, саиб! Дети парами дошли до оцепления. Пока шли, вокруг стояла такая тишина, словно город вымер. Зато потом началось нечто невообразимое. Мужчины и женщины хватали детей на руки, плакали, смеялись. Солдаты попытались отодвинуть толпу в глубь улицы, куда там! Местные окрысились на них, как на лютых врагов. Кстати, у населения много оружия.