Удар током

Спокойным, по крайней мере внешне, оставался Соболев. Тут сказалась занятость в Конторе и отдельные соображения, которые старший лейтенант держал при себе. На каком-то этапе деятельности во славу советской науки, Соболев вдруг осознал, что прятавшийся глубоко внутри эгоцентризм и толика тщеславия, проснулись и робко постучались в обыденное сознание. Мысли о собственной недооценённости, посещали всё чаще. В душе боролись прежние идеалы с новыми ощущениями мнимой ущербности. Подобная самооценка мешала работе, Соболев гнал сомнения прочь, но это мало помогало, постепенно формируя в двадцатишестилетнем мужчине такие качества, как зависть и карьеризм. Две ипостаси Соболева как учёного и офицера государственной безопасности в один прекрасный день вошли резонанс и требовали жертв. Для окружающих он оставался добросовестным исследователем и верным присяге офицером, исправно выполняющим долг перед наукой и Отечеством.

Первая жертва — непосредственный начальник по научной части, Генрих Иванович Доос. Завлаб стал вызывать раздражение независимым поведением, обликом актёра, одеждой с иголочки, благоуханием импортного одеколона, тайной связью с Колывановой. "Чего я так взъелся на Геру?", — спрашивал себя Соболев. И не находил ответа, пока не осенило — Доос на голову превосходил Виктора Сергеевича новатор и учёный. Да, на своём месте невольно манипулировал подчинённым, хотя в общении мягкий и интеллигентный собеседник. Тут сказывался двадцатилетний возрастной разрыв и жизненный опыт, который Соболев не брал в расчёт. В своё время узнал от Серебрякова, что студент Доос во время войны не попал на фронт и вместе семьёй выслан в Казахстан из-за немецкий корней. Возможно, этот факт спас жизнь молодому учёному на фронте и невольно помог эвакуироваться семье из блокадного Ленинграда. Зато подобное "везение" прописало страх и глубокую обиду на государственную систему взращенную вождём всех народов.

В начале рабочего дня, Доос собрал в кабинете сотрудников и объявил:

— Товарищи! Начинаем испытания по новой схеме. Возможно, нас ждёт прорыв и качественный скачок в исследовательской работе. Прошу быть предельно внимательными и готовыми к неожиданностям. Сегодня запускаем установку на полную нагрузку выделенную подстанцией. Лидия Сергеевна, я подписал заявку, а вы забрали из питомника новую партию для испытаний?

— Да, Генрих Иванович. Сейчас у нас десять крыс и пять морских свинок. Корма купила, товарный чек в бухгалтерии.

Начальник лаборатории удовлетворённо хмыкнул и продолжил:

— Ещё одно объявление. Для тех кто не знает — сегодня в пять вечера небольшие посиделки в ознаменование Нового Года. В повестке: доклад о проделанной работе и банкет. Желающие сбрасываются по три рубля, деньги передавать Марине.

Колыванова бросила влюблённый взгляд на начальника. О их связи уже знали многие. После ремонта, ОЛИБу расширили штат, но скоро и новые сотрудники были посвящены в дела житейские. Сплетни в маленьком коллективе варьировались по степени значимости. Например: Чистяков с водителем Сеней крепко выпили на дне рождении секретарши Марины и чуть не попали в вытрезвитель, Дооса видели с любовницей в Мариинском театре, Соболев улетел в командировку, уборщица Клава поскользнулась и грохнулась на пол, засветив изумлённым зрителям цвет нижнего белья, в кассе взаимопомощи на данный момент нет денег. Эти и другие новости поддерживали в коллективе ту толику общечеловеческих отношений, свойственных советскому товариществу, сцементированному общей научной идеей.

Первый запуск увенчался успехом: свинка по имени Маруся вернулась живая и невредимая. Колыванова, к великому неудовольствию Генриха Ивановича, чмокнула млекопитающее в нос. Тут же поставили новый эксперимент, привязав к лапке животного бирку с её именем. Маруся канув на несколько минут неизвестность, возникла в пластмассовом кубе уже без записки, что позволило учёным сделать вывод об особенностях временного пространства и зафиксировать этот факт в отчёте. Рассчитать скачок по времени и скоординировать точку прибытия, пока представлялось лишь на небольшом временном отрезке. Лаборатории недоставало приборов, которые могли изготовить по спецзаказу, а это тянуло за собой новые проблемы и задержки. Доос вздохнул и обращаясь к Соболеву подытожил:

— Ну что, Виктор Сергеевич, весомого результата добились. Скажем так, полёты "в космос" прошли успешно, но отправлять путешественников во времени на заданную орбиту пока не можем. Попрошу вас ко мне, хочу удивить.

В кабинете, Генрих Иванович таинственно ухмыльнулся, открыл сейф и извлёк папку с чертежами. Протянул Соболеву не в силах сдерживать самодовольную улыбку.

— Знакомьтесь, мои разработки по координации и расчёту энергии импульса и выброса в пространство. Простите, раньше не решался представить вам, уж очень всё было неопределённо и сыровато. Теперь кажется можно взяться за решение главной задачи. Что скажете?