Удар в перекладину

После казуса с броском третьей бутылки пива (она попала в край ведра и, разбрызгивая остатки пенного, покатилась по песку), он больше не упражнялся в меткости. Вместо этого он строил песочный замок – почти как в детстве, в том самом условном Геленджике-Новороссийске-Евпатории, но с некоторыми малозначительными модернизациями.

Четыре банки пива образовывали башни. Десяток окурков стал взводом бравых солдат. Стены донжона были отделаны, помимо камешков и ракушек, шестью кольцами от пива.

Дима вытащил телефон, смахнул пропущенные вызовы и сообщения от клуба, не читая, прочитал большое сообщение от Кати – смахнул тоже и набрал Женю.

Гудок, гудок, тишина.

Гудок, гудок, тишина.

Написав сообщение – десятое, сотое за последние дни, – он поднялся на ноги.

Мышцы ног затекли, мочевой пузырь готов был лопнуть, к тому же тёплая пивная отстранённость в ней сменилась тяжёлой, тошнотворной пульсацией в пространстве между лбом и ушам. Шестое пиво было явно лишним, – подумал Дима и направился к машине.

Он садился за руль пьяным не в первый раз и знал, а, точнее верил, что, если ехать спокойно, не гнать – всё будет хорошо, его не остановят. Также надо непременно сразу же ехать домой. Тут всего полчаса езды, не больше.

Втопив сто двадцать, он понёсся по прямому как стрела шоссе прочь от заходящего солнца, бьющего в зеркало заднего вида.

В какой-то из бесчисленных книжек, прочитанных Димой на сборах, герой рассуждал, что в любой ситуации следует ехать на запад. Дима был бы рад последовать этому совету, но на запад дороги не было, там была только бутылочная вода средиземного моря.

Ему ничего не оставалось, как ехать на восток – к загаженной квартире в предместье Хайфы, утреннему похмелью и новой сотне бесполезных звонков в Россию.

Тут он немного слукавил и вместо того, чтобы по шоссе двинуться в сторону дома, поехал по прямому 89-му, куда-то в глубь страны.

Просто так.

Спустя минут десять Дима достал телефон. Ещё раз набрал Женю. Попробовал набрать доктора. Тот был вне сети. Вздохнув и чуть сбавив скорость, он набрал маму.

Вот ещё один вред алкоголя.

Разговор не задался с самого начала. Как и всегда.

Он убедился, что всё действительно так плохо, как ему кажется, точнее, всё, разумеется, гораздо хуже, чем ему кажется, мог сам понять! Причём плохо не в одной конкретной ситуации, а плохо – в целом, полностью.

Ничего нового, в целом.

Зачем только он звонил? – Дима, уже даже не слушая торопливую речь в динамиках, пожал плечами, открыл окно, закурил.

Зря.

Голос переключился на него.

– Ты куришь? – немедленно отреагировали на том конце трубки. – Тебя ещё не выгнали из твоего «клуба»?

Мама великолепно умела ставить кавычки голосом, – Дима не мог этого не признать. Он на мгновение оторвал руки от руля и коротко зааплодировал.

Машина вильнула, сзади гневно сигналили, он схватил руль обратно.

– Ты за рулём?! Ты куришь за рулём? Ты ещё пить начни!

– Я трезвый как стекло, еду в такси по Тель-Авиву, – автоматически соврал Дима. Кстати, он потянулся за сумкой на заднем сиденье – выпить бы не помешало. Начало здорово сушить.

Как на зло, в сумке было пусто. На мгновение он задумался о том, чтобы заехать в магазин, но передумал почти сразу же. Это было бы слишком рискованно. И так бы на полицию не нарваться – он сбросил скорость до 50 и тут же получил новую серию сигналов – совсем забыл, что едет он по загородной трассе.

Да, если встретит полицию – будет трындец. Нет.

Будет ТРЫНДЕЦ.

– Трындец будет, скажем прямо, – он незаметно сказал это вслух, мама отреагировала.

– Что ты материшься! С Саши вашего решил пример взять, да? Ну и посмотри, куда его жизнь такая завела!

Дима вздохнул и зачем-то принялся отвечать:

– Слушай, во-первых, он не мой, мы с ним почти нигде не пересекались. Я его видел вживую раза два в жизни! Во-вторых, я не пью, не хулиганю, ко всем национальностям хорошо отношусь. Мне Женя не отвечает. Она в порядке? – задал он наконец-то интересовавший его вопрос.

Голос мамы похолодел ещё больше, отдалился:

– Так я и знала, ради чего ты звонишь на самом деле! В порядке она! Как она в порядке может быть? И чего ей, скажи на милость, тебе отвечать?!

Он молчал. Что он ещё мог сказать? Мама, ты помнишь, что у тебя два сына? Что второму тоже нужна помощь? И что один не виноват в том, что случалось со вторым. Во всяком случае в текущей ситуации не виноват. Что бы ты там сама себе ни придумала!

– Нет, вроде всё, – покачал головой Дима и, не прощаясь, сбросил вызов.

Пока он бесцельно тратил время, уже совсем стемнело. Пришла ночь – южная, тёмная. Машин тоже стало меньше. Безумно хотелось пить…

…Гриньков отдаёт пас вразрез наискосок. Дима ракетой вылетает из ворот, скользит по траве на перехват, уже видя кому адресована передача…понимая, что неправильно рассчитал траекторию, что столкновение неизбежно…

В знакомых до боли глазах форварда мелькает что-то странное – то ли стыд, то ли страх, но Дима не обращает на это внимание, больше его волнует красная бутса adidas летящая ему в лицо. Бутса и время замедляются, шипы на ней вспыхивают ослепительным светом, в уши бьёт свисток судьи…