Удар в сердце

– А что произошло? – удивился Тарас и пояснил: – Я сижу здесь уже семь дней, ожидая ответа. С самого сражения в море. И ничего не знаю о происходящем вокруг.

Царь смерил его довольным взглядом, помолчал немного, прожевал кусок и, запив его вином из бурдюка, сообщил:

– За эти семь дней вся Греция пришла в движение. Прежде всего я получил сразу два известия из разных ее концов. Одно о том, что персы высадились еще и в Беотии, двинув вторую армию в сторону Дельфийских проходов, чтобы ударить мне в тыл, благо афиняне были заняты другим, а фиванцы давно хотели переметнуться на сторону Ксеркса.

Тарас внимательно слушал, не перебивая царя.

– И почти сразу же я узнал, что ко мне приближается вторая армия Лакедемона. Вернее, это была даже не армия. Получив известия о предстоящей битве в Афинах и новой атаке персов, эфоры выпустили ко мне лишь три тысячи человек…

– Под командой Леотихида? – не выдержал Тарас, подавшись вперед. – Эфоры все же решились на это?

– Совсем нет, – отмахнулся царь, – Леотихид предпочел остаться в Лакедемоне, предчувствуя, что его ждет, появись он в Дельфах. Отрядом командовал Эвривиад, мой верный друг, хотя не многие знали об этом.

– Ах, вот как, – сел на место удивленный Тарас, – друг…

– Я прошел не одну войну вместе с ним, хотя для всех мы не считались большими друзьями, – подтвердил Леонид, – и на этот раз эфоры допустили большую ошибку, разрешив именно ему возглавить отряд. Но мне это оказалось только на руку. И теперь мне уже ничто не помешает, вернувшись в Спарту, покончить с ними.

– Но позволит ли мой царь спросить, как он оказался здесь? – удивился Тарас, доедая свой кусок мяса и отодвигаясь от костра, который грозился поджечь его бороду. – Неужели теперь Эвривиад защищает дельфийский проход?

– Уже несколько дней, Гисандр, персы прекратили атаки и отвели свою армию от них, – сообщил царь удивленному собеседнику, – но я все же оставил там большой отряд фокидян и уцелевших афинян под командой спартанского военачальника, наказав им держать свою землю, пока я буду в походе.

Тарас поднял на царя вопросительный взгляд.

– Персы сейчас не могут пробиться через проходы, – ответил на этот взгляд Леонид, – их силы хоть и все еще велики, но разбросаны по нескольким отдаленным друг от друга областям. Ксеркс потерпел уже несколько поражений подряд и очень зол.

– Несколько поражений? – не поверил своим ушам Тарас, предполагавший только одно, если не вспоминать о Фермопилах.

– Именно, – кивнул царь. – Потому они и послали вторую небольшую армию через Фокиду мне в тыл. Но, объединившись с Эвривиадом и навербовав по пути еще солдат, желавших послужить во славу Греции под моим началом, я пошел к персам навстречу и, неожиданно напав, в одном коротком сражении разбил эту армию недалеко от Фив.

Обглодав кость, веселый Леонид – Тарас мог бы поклясться, что давно не видел его таким – выбросил ее в песок и посмотрел на собеседника.

– А еще я слышал, что Фемистокл наголову разбил превосходящий персидский флот и не последнюю роль в этом сыграли изрыгающие огонь машины одного спартанского наварха, пропавшего сразу после сражения.

– Значит, Фемистокл не приписал всю победу себе после моего исчезновения? – удивился Тарас, бросив взгляд в шумевшее неподалеку море, почти неразличимое на фоне ночного неба.

– Приписал, – усмехнулся царь, хлопнув себя по коленкам, – даже объявил себя героем и спасителем отечества. Да только армия, разозленная тем, что он приказал оставить Афины без боя, потребовала от своего главнокомандующего немедленно осадить его и отбить у персов. И это несмотря на то что после всех отступлений, сухопутных стычек и морского сражения у Фемистокла осталось не более пяти тысяч гоплитов в строю.

– И что же? – подзадорил царя Гисандр, желавший побыстрее узнать все, что он пропустил, пока ждал ответа в Мегарах.

– Хвала Аполлону, он не смог воспротивиться воле народа. И уже пятый день афинский стратег, набивавшийся в друзья к самому царю царей, сражается с ним за свой родной город, – воскликнул Леонид, – в этом яростном бою он проявил себя как великолепный военачальник и почти выбил персов из города. Ксеркс уже отступил от Афин, узнав о моей победе под Фивами и устрашившись после того, как сгорел едва ли не весь его флот. Ты достоин награды, Гисандр, как великий наварх. Такого еще не бывало в истории Греции и Спарты. Ведь после этого царь царей трусливо бежал почти к самому Марфону и стоит лагерем на побережье Аттики. Там же и весь его оставшийся флот.

– Он ведь уже однажды объявил себя моим личным врагом, – с гордостью принял похвалу Тарас, – и в этом сражении я всего лишь снова доказал ему и всем грекам, что спартанцы сильны не только на суше.

– Я доволен твоими действиями на море, Гисандр, – вновь похвалил его царь и неожиданно сменил тему разговора, переходя к главным новостям, – но сейчас нельзя терять время. В ближайшие дни ты вновь нужен мне на суше.

Затем он чуть подался вперед и заговорил ровным и негромким голосом, чеканя каждое слово. Глаза его при этом пылали холодным светом.